Шрифт:
Часть 1. Трудно быть мамой
Здравствуйте, будущие читатели этого мерзкого опуса. Меня зовут Светлана Бородина, я ненавижу себя и собственное имя. А больше всего ненавижу свое чадо, которому обязана этой книгой.
Итак, начнем. Согласно распространенному формату я должна бы сейчас назвать свой возраст и профессию, кратко описать внешность, отчитаться о зарплате, образе жизни и семейном состоянии, пожаловаться на кризис, мужа и сломанную стиральную машину. Но у вас все или так же — тогда вам это уже осточертело, или хуже, и тогда вам завидно, или лучше, и тогда вам это просто не интересно.
— Ма-ам, а мы точно сейчас к дому выйдем? — спросил противный ребенок.
— Дальше ЛЭП не уйдем, — мне не хотелось признаваться ей, что я заблудилась. — В крайнем случае, выйдем в волшебную страну.
— Правда? — обрадовалось чадо.
— Не знаю, — честно ответила я. — Вообще-то, в самой волшебной стране мы с тобой и так живем. Но некоторая вероятность встретить единорога все-таки есть.
По скромным прикидкам, шанс один на миллион, но я была готова обмануть девочку как угодно, лишь бы не ныла. Я уже говорила, что я сухая, холодная женщина, и за материнским инстинктом — это не ко мне? Так, теперь точно сказала, идем дальше.
И мы шли. Мимо редких прогалин, испятнанным золотым и серебряным, мимо земляничных листьев и поваленных деревьев, затянутых мхом, мимо мелкой лесной поросли, мимо разлапистых елей, с которых свисали серые бороды лохматой паутины. А потом мы вывернули на поляну, которой я совершенно не помнила. Но добро бы только это.
Поляна, как оказалось, заканчивалась крутым обрывом. Под обрывом внизу — и довольно далеко внизу — тянулись холмистые поля, поросшие густой травой. Ни малейших следов железной дороги — срыли, наверное. На горизонте я увидела высокие синие горы, которых на карте Московской области не припомню. Между снеговыми вершинами сияла радуга.
Километрах в трех-четырех от нас, к востоку, возвышался замок приблизительно романского периода, этак века тринадцатого, типичной для Луары архитектуры. Только вот не серый, а снежно-белый, словно сложенный из известняка (привет, новгородские терема!) с разноцветными окнами. На лугу прямо под нами паслось стадо лошадей, и у некоторых на мордах виднелись рога.
Обалдеть.
Цензурных слов у меня не осталось, так что я просто стояла, открыв рот.
— Ура, — сказало чадо. — Вот и пришли. Мам, а можно я покатаюсь на единороге?
— Отчего нет? — сказала я, машинально соображая, что вряд ли Оля успела потерять девственность. Хотя с нынешней молодежью… — Но будь осторожна, удар копыта лошади сравним с ударом бампером автомобиля.
— Ага, — кивнуло дитя и начало деловито спускаться с тропы.
Больше всего меня удивило, что Оля совсем не удивилась. Я-то думала, она уже не верит в Деда Мороза… Впрочем, я никогда и не притворялась, что хорошо знаю свою дочь.
Я огляделась вокруг. Позади никакой тропинки не было, будто и не шли мы по ней только что: дорогу назад перегораживал мрачный бурелом, до того густой и непроходимый, что потребовал бы бульдозера для разбора. Мессидж яснее ясного: оставайтесь, гости дорогие, вам тут рады. Возможно, в качестве ужина?
Все окружающее больше всего походило на обыкновенный параллельный мир на основе меча и магии. Интересно, тут такие попаданцы, как мы, система или исключение? Если учитывать количество литературы на эту тему, скорее, система.
— Боже, как банально… — пробормотала я, и поспешила по тропинке вниз, за ребенком.
Единорогов она не догнала: при ее приближении они сразу же собрались в табун и отбежали чуть ли не на полкилометра. Умные звери, знают, кого надо опасаться. Посему Ольга очень расстроилась, но ненадолго: она уже возилась в зарослях вполне городского репейника и полыни, где, оказывается, обнаружила дырку, которую обозвала лисьей норой. Я не стала с ней спорить — лисья, так лисья. Чаще всего с ребенком легче согласиться, чем переубеждать. Пока чадо прыгало туда сюда, раскачивало головки иван-чая и упоенно зазывало говорящих животных, можно сразу Аслана, я лихорадочно вспоминала справочную литературу и прикидывала наши шансы выбраться относительно живыми, невредимыми и вовремя к ужину. Или хотя бы к первому сентября — ребенку в школу идти.
Ничего-то у меня толком не вытанцовывалось: время в волшебной стране могло течь непредсказуемо. Впрочем, детские сказки всегда давали ребенку шанс вернуться так, чтобы не слишком травмировать родителей, так что надежда есть… С другой стороны, вспомнить «Питера Пэна»…
Я как раз проклинала свою общую начитанность и уровень интеллекта (мой дорогой муж, не сомневаюсь, уже просто попер бы вперед, как танк, попутно снеся замок на холме и раскопав пару-тройку проходов в параллельные галактики), как тут обнаружила, что несносная девчонка дергает меня за край клетчатой рубашки. Толстощекая мордашка уже чем-то перемазалась.
— Ма-ам, а ма-ам! — осчастливило меня чадо новой идеей. — Пошли искать волшебника!
— Какого волшебника? — спросила я.
— Как какого? Мы же в волшебной стране, значит, тут должен быть волшебник. Как Гудвин или Гэндальф.
Я обдумала предложение. Ну что ж, за неимением лучшего можно принять и этот план. Пока мы не повстречаем первый отряд стражи местного барона (это его замок, надо думать?) и они нас не завернут за неприличный внешний вид и явно плебейское происхождение. Тогда будем мы кухонными рабынями следующие сто страниц неведомой книжки. Обнадеживающая перспектива.
— Договорились, — сказала я. — Пошли искать волшебника.
— Ура! — дитя захлопало в ладоши. — Пошли! Он живет в замке, да, мам?
— Скорее всего, он живет в мрачной полуразваливающейся башне, — заметила я. — А в замке живет прекрасный и благородный рыцарь. Или принцесса. Ты кого больше хочешь, рыцаря или принцессу?
Ребенок честно призадумался.
— Я обед хочу!
Зато честно.
— Давай искать по дороге грибы? — я ляпнула первое, что пришло на ум, но тут же пожалела об этом.
— Ура! Давай! — обрадовалась Ольга. И тут же побежала впереди меня по той самой тропинке, по которой мы спустились с холма. — Мам, а грибы можно выследить по запаху?
— Можно, если ты кабан.
— А давай превратимся в кабанов?
А ведь я бы и сама, пожалуй, поела. Вышли мы из дома давно, по дороге не перекусывали. Хотя Оля могла бы про еду и не вспомнить: выплеск адреналина, по идее, должен был приглушить аппетит. Я всегда говорила, что дети — это главное мировое зло.