Принц в квадрате
Шрифт:
— Ну вот и хорошо, — просияла Дина. — Призрачный шанс — лучше, чем никакого, верно? — после чего поцеловала меня в щеку и упорхнула на поиски Юнгеса.
Внезапно я почувствовала себя не только сухой и холодной, но еще и очень-очень старой.
Я же отправилась к Аркканцлеру и казначею выяснять, чего же они хотят от башни: характеристика «чтобы все было великолепно и недорого» в качестве ТЗ меня не слишком устраивали.
В выделенном мне кабинете при библиотеке было хорошо: тихо, прохладно, безлюдно. Кульман тоже оказался вполне удобным, и после некоторых попыток мне вполне
Я проработала до тех пор, пока качество местного освещения не стало серьезной угрозой для зрения. Тогда я сдала папирусные свитки на хранение архивариусу (который за годы службы, очевидно, насмотрелся всякого и которого не удивил даже мой пол) и отправилась на розыски преподавателя-пространственника.
К сожалению, из этого предприятия ничего не вышло. Как я ни старалась и как ни рыскала по многочисленным переходам этого замка, тускло освещенным факелами, ничего у меня не вышло. Само по себе это меня не удивило: отсутствие преподавателей на местах — нормальное состояние для любого университета. Удивило другое: суета в коридорах, по моему скромному мнению, изрядно превышала среднестатистическую.
Отловив одного из студентов за рукав, я потребовала отчета.
— А вы что, не знаете? — сердито спросил меня прыщавый молодой человек, слишком озабоченный учебой, чтобы испытать на себе мощь моего колдовского обаяния. — У них педсовет.
Мне не хотелось больше никого расспрашивать — я не решилась бы заговорить и с этим вагантом, если бы не разозлилась — поэтому я просто последовала за основным потоком студентов, рассчитав, что куда-нибудь они меня да выведут. И в самом деле: довольно скоро я оказалась возле огромных двустворчатых дверей.
Над дверьми и под дверьми остались широкие щели, и их уже обступила колыхающаяся биомасса вагантов. Студиозусы стремились не пропустить ни слова из произнесенного внутри. Думаю, их преподаватели порадовались бы такому рвению в учебные часы.
Передо мной расступались и удивленно переглядывались, поэтому я без особенного труда оказалась у щелки.
За дверьми скрывался огромный зал, так затянутый паутиной, что разобрать что-либо было сложно. На одной паутине, особенно густой и широкой, какой-то красноносый человечек в шерстяном шарфе проецировал картины. Что-то вроде диафильмов, какие нам показывали в детском саду.
С моего ракурса видно было плохо, но все же я разобрала, что там изображена некая черная фаллическая крепость под нахмуренным небом.
— …не пытайтесь повесить это на меня, коллеги! — сурово воскликнул старец с бородой. — Кафедра аномальных явлений занимается… как их там… попаданцами! В худшем случае НЛО! Но ни в коем случае не этими… возникновенцами.
— По мне так появленцы недалеко ушли от попаданцев, коллега, — ехидно заявил старикашка со скрюченным носом и в варежках — видимо, в зале было холодно. — Да и попаданцев сейчас едва ли можно назвать по-настоящему аномальным явлением, вы слишком хорошо потрудились для их описания.
— …И тем не менее, защитить магистерскую на них можно, как и двадцать
— Вы на что это намекаете?! — прогремел седобородый.
— Ну-ну! — председатель (толстенький Аркканцлер, я его уже знала) подскочил с места и успокаивающе замахал руками. — Коллеги, не будем переходить на личности…
Я отвернулась от двери и шепотом спросила у моего соседа:
— О чем это они?
— Да так, мелкие разногласия выясняют, — шмыгнул носом вагант. — Эти попаданцы у всех уже комом в горле стоят, а кафедра…
— Нет, я не о том, — перебила я юношу. — Что они обсуждали изначально?
— Ах, это? Ну, у нас тут какое-то неопознанное Темное Королевство возникло.
— Это часто случается? — спросила я. Такое заключение позволил мне сделать тон студента.
— Да нет, ничего подобного. Вообще раньше никогда. Вот они и не знают, как быть. Там замок большой, кругом выжженные земли. Тролльи армии собираются, драконы огнем пышут… А еще говорят — только это неточно, так, слухи — что будто бы летающий ящер принес в ратушу послание, которое призывало всех покориться под руку темного императора Аврелия.
— Аврелия? — переспросила я.
Я почти не сомневалась, что Гопперхоппера звали именно так.
— Ага. Вы что-нибудь об этом знаете? Не поделитесь для университетской газеты? — оживился юноша.
— Нет, — я качнула головой, и изо всей силы толкнула дверь.
— Тянуть надо, — сказал юноша-журналист. — Только лучше не входить, они с вами что-нибудь плохое сделают.
— Например? — спросила я, решительно дергая дверь.
— Прочтут нотацию… Эээ, это очень серьезная угроза! Зря вы так!
Но я уже вошла внутрь.
Почтеннейшие профессора замерли, уставившись на меня.
— Вы, собственно, кто, голубушка? — спросил у меня тот самый седобородый. Это был хорошо знакомый мне тон, специально спроектированный, чтобы вызывать у людей представление о собственном ничтожестве. Защитное средство, выработанное университетским персоналом на основании мифа о том, что будто бы стены подобных учебных заведений скрывают сакральное знание.
Однако в настоящий момент я была вооружена другим расхожим мифом человечества — а именно, мифом о святости биологических обязанностей. Будучи убежденной чайлдфри (хоть и потерпевшей поражение на этом поприще), я никогда его не разделяла, но, кажется, сейчас настало время использовать всеобщее заблуждение. Я — сухая и холодная женщина, но в глубине души я могу оценить красоту эффектных высказываний.
— Я — мать! — сказала я. И, прежде чем последовала реакция, продолжила: — Мать сверхмогущественного ребенка, с помощью которого тиран Аврелий получил силу построить свое Темное Королевство. Принимая это во внимание, вы согласитесь меня выслушать?
— Итак, дорогие коллеги, — подвел итоги многочасовых прений Аркканцлер, — теперь нам совершенно ясно: с этим надо что-то делать. Полагаю, первый вопрос можно считать закрытым?
— Извините, — поднял руку тот самый седобородый Велиант Демагорус с кафедры аномальных явлений. — Как вы могли так запросто отмахнуться от нашего особого мнения?! Верно говорят: чем дольше живешь, тем меньше остается в молодежи благочестия…