Принц зазеркалья. Летопись тринадцати зеркал
Шрифт:
«Ладно, пусть будет мамой», – разрешила себе девочка.
Нарсу тем временем защебетала о чём-то матери. Та слушала, нежно глядя на дочь и улыбаясь. Потом вдруг спохватилась:
– Ойхе! Таа пой ту! Толти три-тай.
– Ка-три-тай! – отмахнулась Нарсу. – Ма итртэ-а нойда. О йил, – она указала на Аню.
– Йил таа пой, – сокрушённо покачала головой немолодая белькара, глянув на девчку. – Ма толти о ту.
– Кат! – гневно крикнул вождь. – Йил кат итртэ!
– Каххет! – криво улыбнувшись, проворковала мама Нарсу.
К удивлению Ани, вождь повиновался, хотя его нельзя было назвать довольным. Собравшиеся к тому времени на площади местные жители поспешили скрыться в домах и на маленьких улочках деревни. Родители Нарсу о чём-то тихо и слегка напряжённо говорили на крыльце, в то время, как их дочь явно довольная, спустилась к остальным.
Аске неодобрительно покачал головой, затем негромко раздал указания до сих пор остававшимся с ним охотникам. Те разошлись, коротко простившись друг с другом и с предводителем.
Наконец, вождь подозвал Нарсу к себе и, фыркнув, что-то сказал ей. При этом он махнул рукой так, словно дозволял это. Мать же в это время скрылась за дверью их дома. Довольно быстро старшая белькара вынырнула обратно с тремя небольшими пирогами в руках. Один она всучила Нарсу, другой, спустившись по ступенькам, отдала благодарно склонившемуся Аске. Потом подошла к Ане, которой уже казалось, что про неё забыли.
– Три! – она протянула девочке пирог. Живот предательски заурчал, и Аня с благодарностью взяла угощение.
– Спасибо вам большое, – поблагодарила она.
Белькара на миг замерла, но затем улыбнулась:
– Таа пой ту. Окке каттаа, каттархе, – произнесла она с таким видом, словно жалела девочку.
Аня ещё раз благодарно кивнула, принявшись жевать угощение. Хрустящее тесто скрывало сочную сладкую начинку из брусники. На какое-то время окружающий мир перестал существовать для девочки. Она просто наслаждалась ещё тёплой сдобой и вкуснейшей начинкой. Чуть не укусив собственный палец, Аня с огорчением поняла, что пирог закончился. Хотелось ещё, но даже если бы он могла попросить, это было неудобно.
Нарсу, как оказалось, уже стояла рядом. Довольная и немного испачканная вареньем.
– Окке каттаа кат? – спросила белькара. Впрочем, ответа она не ждала, потому что махнула рукой, вновь направившись к лесу. – Итртэ!
– Ага, итртэ, – согласилась Аня, которая уяснила, что это слово, видимо, значит «идти».
Нарсу глянула на спутницу со смесью удивления и уважения.
– Тикискуу, каттархе! – крикнула им вслед жена вождя.
Какое-то время Аня просто следовала за белькарой. Говорить они всё равно не могли. Поэтому девочка просто дышала свежими запахами хвойного леса. Разглядывала вековые замшелые деревья, зеркала небольших озёр и невероятных форм и размеров валуны. Удивлялась крупным птицам, тяжело взлетавшим чуть ли не из-под ног. Замечала каких-то зверьков и настороженные чёрные
Но в определённый момент ноги загудели и начали болеть. Столько ходить, да ещё и по лесу с его корнями, спутанными ягодниками, камешками, Ане никогда не приходилось.
– Эээ… Нарсу. Мы можем отдохнуть? Ноги очень болят, – Аня показала обернувшейся белькаре на свои ноги. Потом на оказавшийся рядом замшелый валун.
– Нэн-ке итртэ кат, – она вытянула свои лапки ладонями вперёд, показывая, что нужно остановиться. Потом прислушалась. Уловив что-то понятное только ей, белькара поманила Аню за собой. С первоначального маршрута они свернули, но это было не страшно, раз уж лесная жительница Нарсу знала, куда нужно идти.
Скоро девочка тоже уловила то, что белькара слышала издалека – за деревьями журчала вода. Обрывистый берег вывел спутниц к реке. Возможно, той же, что продолжалась в стране Вит, где Аня с другом спасались от преследования студёных.
Девочка поёжилась. Из того, что говорили друзья, она поняла – эти существа не могли выйти за пределы Нордлига, но воспоминания пробежали холодными мурашками по спине.
Солнце клонилось к закату, и смолистые стволы отливали червонным золотом, а кроны деревьев ловили последние лучи.
Нарсу деловито вытащила из заплечного мешка, чем-то напоминавшего рюкзак, остро заточенный наконечник из кости, нашла длинную палку, примотала к ней острие. Затем оставшуюся верёвку привязала с другого края. Показала Ане на себя и получившийся гарпун, затем на реку. Потом вынула из того же мешка два разных камня. Жестами объяснила спутнице, что надо собрать хворост и показала, как пользоваться камнями. Аня смутно припомнила, что давным-давно такие камни назывались огнивом и использовались для растопки очагов и трубок. Или как-то иначе… в общем, теперь у них было всё для разведения костра, и белькара отправилась ловить рыбу.
Пришлось немного потерпеть, прежде чем Аня получила, наконец, сытный ужин. Несмотря на белькарий пирог, желудок снова настойчиво требовал еды. Впрочем, скучать ей во время ожидания не пришлось. Собрать достаточное количество хвороста оказалось делом долгим, к тому же девочка боялась уходить далеко, чтобы не заблудиться в темнеющем лесу. А зажечь костёр двумя камнями и вовсе стало настоящим вызовом терпению. Уже совсем стемнело, когда они с Нарсу сели перед ярким тёплым костром, поглощая запечённую на нём же речную рыбу. Без соли оказалось не так уж вкусно, но голодный желудок был рад любой достойной пище.
Когда по телу разлилось сытое тепло, веки отяжелели, и Аня поняла, что готова уснуть прямо там, где сидит. В лесу, без укрытия, и даже без спального мешка. Видимо, заметив это, Нарсу показала на девочку, потом сложила под щекой ладони, наклонила голову и закрыла глаза.
– Мне спать? – повторила её движения Аня. – А ты? – она указала на белькару.
Конец ознакомительного фрагмента.