Принцесса Больничного двора 3

Гравицкая Нина

image l:href="#"/>

Пёс недовольно заворчал и поплёлся к Джульке, наслаждавшейся покоем и перевариванием вкусной еды. Благополучно миновав тайную дверь, которую Эрик открыл без всякого труда, дети прошли через захламленный подвал и, поднявшись по винтовой лестнице, оказались на знакомой улице.

– Ну, и куда мы пойдём? – оглядевшись кругом, спросила Маня. – Где мы будем искать этих беженцев?

– Не где, а как, – уточнил Эрик.

Маня недоумённо посмотрела на друга. – Не поняла…

– Всё очень просто, мы будем их искать по теплу.

– Как

это – по теплу? – опять переспросила девочка.

О! – мученически закатил глаза Эрик и подчёркнуто медленно пояснил:

– Всё живое, Маня, излучает тепло 14 , это понятно?

Видя, что Маня продолжает непонимающе смотреть на него, он неохотно продолжил:

– Ты ведь чувствуешь тепло, разве нет? От костра, от солнца. Чувствуешь?

14

Речь идёт об инфракрасном излучении, которое в нашем мире открыл впервые английский астроном Гершель. Это случилось ещё в 1800 году, но Маня Безымянная, в силу разных причин, знать этого не могла.

– Ну, чувствую, – пожала плечами девочка. – Но ведь люди – не печка. Как издали можно почувствовать их тепло?

Эрик с сожалением посмотрел на подругу. – Человеческое тело испускает такое же тепло, как и печка, только длина волны 15 этого излучения другая и, очевидно, не все её могут видеть и чувствовать. Я, – с гордостью сказал он, – могу. И видеть, и чувствовать. – Помнишь, как нас застала гроза? – В степи?

– Конечно, помню, – поёжилась девочка при этом воспоминании. – Чего ты спрашиваешь?

15

Свет, инфракрасные лучи и радиоволны имеют одинаковую природу, всё это лишь разновидности обычных электромагнитных волн. Электромагнитные волны окружают нас повсеместно – они везде. С их помощью мы слушаем радио, смотрим телевизор, общаемся по мобильному телефону.

– Тебе было тогда холодно? – продолжал расспрашивать мальчик. Маня задумалась. – Вначале – да, а потом, когда ты руками меня закрыл, так совсем тепло стало, – вспомнила она.

– Вот! – поднял вверх палец Эрик, – закрыл руками. Но ты же не думаешь, что я согревал тебя с помощью волшебного слова? Маня растерянно пожала плечами. – Нет, конечно.

– Уже хорошо, что хоть в сказки не веришь, – одобрительно кивнул головой Эрик. – А это были те же самые тепловые лучи.

– Почему же ты их видишь, а я – нет? И не вижу и не чувствую, – расстроилась Маня..

– Ты не видишь, потому что ты – житель примитивного мира, ты можешь видеть тепловое излучение, если только волна имеет определенную длину, но любая, понимаешь лю-ба-я волна, то есть волна любой длины может передавать энергию. Вот ты, например, видишь крысу?

– Крысу?! Ай – взвизгнула Маня и отпрыгнула в сторону.

– Не дури, Маня, здесь нет никакой крысы.

– Зачем же ты только что спросил, вижу ли я крысу, если её здесь нет? – возмутилась девочка.

– Она есть, но где? В подвале под кучей мусора в дальнем правом углу возле стенки, я её и сейчас вижу. Всё зависит от длины волны. Если бы длина волны была меньше, ты бы её тоже видела, как видишь пламя костра или солнце.

– А ты, – с восторгом глядя на друга, спросила Маня, – так просто всё видишь?

– Вижу, но не просто. Не так, как обычно, – честно признался Эрик, – вижу только красный силуэт, но этого достаточно.

– Но как это у тебя получается? Почему? Не понимаю…

– Опять «почему», – развёл руки Эрик. – Повторяю: крыса, как и всякое живое существо, излучает тепло. Почему я его вижу, я объяснить не могу, но могу объяснить, как видит, например, ту же крысу, змея. Здесь нет никакого чуда, у неё между глазами и ноздрями находятся маленькие такие углубления с нервными окончаниями, которые чувствительны к теплу. С их помощью змея не только видит добычу, но и оценивает расстояние до нее. А я что – хуже змеи? Или хуже хищной рыбы, которая находит свою добычу на большой глубине, куда не проникает свет? – спросил он и сам же ответил: – Нет, не хуже. А значит, я тоже могу видеть тепло, которое излучает крыса. А если я чувствую крысу, то почему я не могу почувствовать человека? Вот мы и будем искать наших «бандитов» по излучаемому ими теплу.

Маня ничего не ответила, Эрик, как всегда был прав.Они миновали Площадь Славы с разбитыми памятниками, прошли одну широкую пустынную улицу, потом другую и вышли к перекрёстку, где пересекались три дороги. Странное это было место, чёрное и зловещее. Вокруг, словно утёсы, поднимались в небо высоченные дома с закопчёнными стенами и выгоревшими окнами.– Здесь что – был пожар? – удивлённо оглядываясь вокруг, спросила Маня.

– Это Горелые кварталы, – подтвердил, остановившись, Эрик. – Когда-то эту часть города накрыл гигантский пожар, поэтому здесь ещё более мрачно, чем всюду. Действительно, всё вокруг имело неприглядный, даже жутковатый вид: ни одна травка не прорывалась здесь сквозь асфальт, ни одна бабочка не пролетала мимо. Чёрные обгорелые стены таили угрозу и были полны уныния и страха.

– Здесь что – был пожар? – удивлённо оглядываясь вокруг, спросила Маня.

– Это Горелые кварталы, – подтвердил, остановившись, Эрик. – Когда-то эту часть города накрыл гигантский пожар, поэтому здесь ещё более мрачно, чем всюду. Действительно, всё вокруг имело неприглядный, даже жутковатый вид: ни одна травка не прорывалась здесь сквозь асфальт, ни одна бабочка не пролетала мимо. Чёрные обгорелые стены таили угрозу и были полны уныния и страха.

– Здесь что – был пожар? – удивлённо оглядываясь вокруг, спросила Маня.

– Это Горелые кварталы, – подтвердил, остановившись, Эрик. – Когда-то эту часть города накрыл гигантский пожар, поэтому здесь ещё более мрачно, чем всюду. Действительно, всё вокруг имело неприглядный, даже жутковатый вид: ни одна травка не прорывалась здесь сквозь асфальт, ни одна бабочка не пролетала мимо. Чёрные обгорелые стены таили угрозу и были полны уныния и страха.

– Ну, и куда нам идти дальше? – с опаской оглядываясь вокруг, спросила друга Маня.