Принцесса Больничного двора 3
Шрифт:
– Да что тут рассказывать, – тяжело вздохнул Свениций и громко высморкался. – Стыдобище одно… Повязали нас всех в один прекрасный, вернее, несчастный день, – начал рассказывать он, – как детей малых. Появились они будто ниоткуда, в один момент. Одни возникли прямо из-под земли: ведь, оказывается, под нами – огромное количество прорытых туннелей и они полезли оттуда, как армия чёрных кротов. Другие, как тучи свирепых оводов, слетели с неба. А мы – как заколдованные – ничего сделать не можем, ни спрятаться, ни убежать, а о сопротивлении вообще речи не было: всех в один момент похватали и под землю к себе потащили, – поёжился он, воскрешая в памяти
– Там у них, оказывается, даже не город, а целый подземный мир находится. Располагается он в нескольких уровнях. Наверху живут так называемые аристократы. Потом – те, кто их обслуживает. Ещё ниже – поля и фермы. На них работают рабы – то есть, мы.
– Этого не может быть! – горячо прервала его Маня. – Как могут люди согласиться стать рабами! Гимли, например, ни за что бы никогда не согласился. Я его знаю, если бы его даже хотели убить, он бы всё равно не согласился, – продолжала возмущаться она, – ни за что бы, не согласился!
– Э, девочка, – горько улыбнулся Свениций. – Да кто его стал бы спрашивать? И убивать его никто бы не стал, какой в этом смысл? Зачем нерационально расходовать рабочую силу?
– То есть как? – недоумённо взглянула на Историка девочка.
– А вот так, – с горечью ответил Свениций и закрыл лицо руками. – Ведь там с нами не церемонятся, – высморкавшись, и взяв себя в руки, продолжил он. – Порядок среди населения они поддерживают с помощью оружия, которое мы называли Луч боли, оно испускает такие лучи, от которых человек чувствует нестерпимый жар. Поверьте, это очень больно, не дай вам бог на себе это испытать. Я испытал…
– Высокочастотные электромагнитные колебания, – понимающе кивнул головой Эрик.
– Именно это я и имел в виду, – поддержал его Свениций.
– Ужас… – прошептала Маня, отодвигая тарелку. Есть, совсем расхотелось.
Историк покачал головой.
– Это ещё не ужас, детка. Ужас, – понизил он голос, будто кто-то мог их услышать, – это Луч смерти. Он поражает цель даже на большом расстоянии и всё, что только может гореть, при его прикосновении превращается в языки пламени: свинец растекается, как жидкость; железо размягчается; стекло трескается и плавится, а когда лучи попадают на воду, то она мгновенно превращается в пар. Стоит ли говорить, что происходит со слабой человеческой плотью? – горестно спросил он.
Маня, зажав рот, едва сдерживала крик ужаса.
– Но самое страшное, – многозначительно взглянул на девочку Историк, – самое страшное – это, на самом деле, вовсе не физическое воздействие. Некоторые люди, как ты справедливо заметила, предпочли бы смерть, даже такую ужасную. Но вся беда в том, что они не хотят сопротивляться.
– Как это – не хотят? Почему?! – недоумённо воскликнула Маня. То, что она только что услышала, не укладывалось в её сознании. Как такое вообще возможно? Такие гордые, такие независимые, наделённые всякими талантами люди – и рабы?! – спрашивала она себя, и её сердце разрывалось от сострадания. – Нет-нет-нет, – повторяла она, – это невозможно…
– Увы, возможно, – сокрушённо развёл руками Историк. – Люди, находящиеся в подземном мире, пребывают под воздействием глобального поля, которое охватывает все проявления жизнедеятельности вокруг. Это поле требует безоговорочного подчинения своим приказам, причём при этом человеку кажется, что он действует согласно своей воле и желаниям, и поражает оно человека практически в любом укрытии. Кроме того, оно может управлять людьми на расстоянии, нарушая его восприятие реальности, управляя его чувствами, вызывая по собственному желанию усталость, тошноту и головную боль. Это излучение обладает практически абсолютной проницаемостью и неограниченной дальностью, от него невозможно укрыться ни за какими стенами.
– Паук, – прошептала Маня, – это всё Паук. Именно об этом рассказывал Большая Голова, а мы не верили…
– Головной Компьютер, – уточнил Историк. – Но помимо него, в этом подземном царстве зла абсолютно всё направлено на подавление личности человека: окружающая среда, архитектура, живопись и даже музыка. Вот, например, там не растёт ничего живого: ни деревьев, ни кустарников, ни цветов. Как думаешь, почему? – обратился он к девочке.
– Но под землёй ничего и не может расти, там же нет солнца, – напомнила Маня.
– Ещё как может, на плантациях у них всё прекрасно растёт, там для этого используется искусственное освещение, вполне достаточное для роста растений. А деревьев и всего остального там нет потому, что растения обладают энергией, которая очищает окружающее пространство от чужеродного излучения, поэтому там запрещено сажать что-либо.
– Да-да-да, – задумалась Маня. Мне когда-то Гимли рассказывал о деревьях, будто они и чувствуют, и думают, а я не верила.
Зато там много всяких украшений из минералов, – продолжал рассказывать Историк, – и это тоже не случайно, потому что драгоценные и полудрагоценные камни имеют свойство гасить сознание людей до уровня своей собственной энергетики, низводят его на более примитивный уровень, вводят в состояние отрицательных состояний – раздражительности, гневливости, хамовитости.
– Как они могут это делать? Они же не живые! – не поверила Маня.
– Как раз живые – только по-другому, чем мы, – возразил ей Историк.
– Скажите пожалуйста… – недоверчиво покачала головой Маня. – А вот у нас, то есть в нашем мире, драгоценные камни очень ценятся и дорого стоят.
– Да? А почему, интересно?
– Ну, наверное, потому, что они красивые…
– А вот и нет, их ценность заключается не в красоте, а именно в тех энергетических зарядах, которыми они обладают. Люди только не понимают, что многим камни эти просто не подходят, а иногда и вредят, особенно это касается полудрагоценных камней. Людям примитивным от таких камней может быть польза, а вот для остальных они могут быть опасны, потому что в силу своей природы они стремятся загасить сознание людей до того же уровня примитивизма, каким сами обладают. И им это удаётся. Вот для людей с невысоким уровнем личной энергетики они подходят.