Принцесса для босса. Семья из прошлого
Шрифт:
— В его гареме скорее.
— Да уймитесь вы уже со своим гаремом, — рычит она. — Что вы заладили?
Я бы и рад “уняться”, да не могу. Легкие огнем горят, затрудняя дыхание, а вены уже не кровь гоняют, а какой-то сверхмощный коктейль из невиданных доселе чувств. Хотя нет, вру… Я уже чувствовал такое раньше. Примерно семь лет назад.
Меня окончательно несет. По идее, мне бы радоваться сейчас — чем дальше от Москвы и “Планера” будет Ярослава, тем лучше. Так у нее будет меньше шансов помешать моему “блестящему восхождению на Олимп”. Но мозг будто в отключке. И все эти хаотичные мысли прут напрямую из грудины, ломая
Не могу. Не могу я, черт возьми, ее отпустить. Их.
— Подумай о дочери, — цепляюсь за последнюю мысль. — Каково ей будет в чужой стране?
Где-то на подсознательном уровне я понимаю абсурдность этого разговора. Зейн предложил ей временный проект, никто не собирается ее переманивать. Но уверен, знай они, что их дорогая “шамс” одной ногой безработная — засыпят щедрыми предложениями.
Саид прав, Ярослава — настоящее сокровище. Она не просто профессионал своего дела, она из того редкого типа людей, которые просто обожают свою работу. Когда она им про этот каталог задвинула, я даже сам обалдел. Хотя казалось бы — зарабатываю на жизнь тем, что продаю и строю недвижимость. Но ее страстный монолог еще долго будет эхом гулять по моей черепной коробке.
— Причем здесь Алина? — ее глаза округляются до размеров небольшого блюдца. — Не смей ее сюда приплетать!
Кажется, я разбудил мать-тигрицу. Ярослава-то и до этого была не в духе, но при упоминании дочери, в нее будто бес вселился. Голубые глаза превращаются в две щелочки и из них прицельно летят шаровые молнии. Лупят по лицу, груди, шарашат в солнечное сплетение и окончательно лишают меня рассудка.
Но на удивление, ее эмоции меня абсолютно не пугают. Наоборот, я будто напитываюсь ими. Они словно пробуждают меня после долгого сна. И вот я снова молодой пацан без гроша в кармане, но со стойкой уверенностью, что скоро этот мир будет принадлежать мне. И снова между нами летят искры. И наплевать, что сейчас они пропитаны злостью, а не страстью. Главное, что я чувствую себя живым. Впервые за долгое время я снова чувствую себя живым.
— Я не приплетаю Малинку, — произношу мягко и улыбаюсь. — Просто хочу, чтобы ты все хорошенько взвесила. Это серьезное решение.
Моя улыбка явно обескураживает Яру и она теряет свой запал. Смотрит на меня подозрительно, будто ожидает какой-то подвох, но я лишь загадочно молчу и жестом приглашаю ее снова занять свое место. Она садится за стол, продолжая бросать на меня вопросительные взгляды. Я же лишь пожимаю плечами и продолжаю улыбаться. Ну не объяснять же ей, что я счастлив? Что кайфую от ее эмоций и запала. Что именно сейчас, за тысячи километров от дома и от моего самого грандиозного приобретения, чувствую себя, наконец, снова человеком, а не машиной. И пусть я пока не знаю, что с этим делать, это не мешает мне наслаждаться моментом. С ней.
Глава 33
Глава 33
Адреналин зашкаливает, заставляя сердце разгоняться до каких-то сверхмощных скоростей. Кажется, даже если Саид со своим племянником предложат мне то самое чертово место в гареме, я моментально соглашусь. Назло Горскому!
Поэтому, разумеется, я выдавливаю из себя самую широкую улыбку, на какую только способна и мило воркую:
— Конечно, я вам помогу.
Следующие несколько минут я внимательно слушаю ТЗ старательно пытаясь “закатить” выкатившиеся из орбит глаза.
Каковы шансы, что у всех олигархов в этом городе засада с маркетологами? Думаю, минимальные, но, тем не менее, на других присутствующих я посматриваю с интересом.
Саид представил их просто по именам, не указывая родственные связи и я сделала выводы, что это его подчиненные. Не удивлюсь, если вон тот бородатый дядька как раз главный по рекламным проспектам. Слишком уж виноватое и унылое у него выражение лица. Будто так и чует, что я мечтаю забрать его “хлеб” на постоянной основе.
Впрочем, не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что такие эмоции на его лице вызваны нелепой сценой выяснения отношений между мной и Горским. Видимо, зря говорят, что арабы — самая эмоциональная нация! Могли бы и привыкнуть к жарким спорам.
Хотя чего уж скромничать — бородатый дядька не единственный, чье выражение лица вгоняет меня в ступор. Мое непосредственное начальство окончательно выжило из ума и теперь сияет, как самовар. Будто это ему пообещали баснословную сумму за небольшой проект. Может, он рассчитывает, что я ему процент отстегну? Как сутенеру, прости Господи…
Так, пора завязывать с размышлениями и включаться в разговор. А то я сама уже, как Горский — “давайте ваши красивые денежки и досвидос”. Нет уж, мне придется отработать каждую копейку.
Но как ни силюсь, не могу сосредоточиться. Даже тот факт, что старательно отвожу глаза от прожигающего меня насквозь взгляда Максима, не помогает. Он сидит слишком близко, дышит слишком громко, излучает слишком много тепла. Горский в принципе — одно большое “слишком”. Моя нервная система реагирует на него с каким-то зубодробильным скрежетом. Словно даже на физическом уровне дает понять, что мы совсем не подходим друг другу. На случай, если я оказалась непростительно глупой и не поняла это с первого раза…
Нет, дорогой организм, с этим все в порядке. Хватит посылать мне сигналы в виде дергающегося глаза и бешеных скачков давления. Я и без этих опасных недугов в курсе, что мне следует держаться подальше от босса. Жаль лишь, что он, кажется, другого мнения…
— Вы куда? — слегка заикаясь, интересуюсь когда Горский покидает офис Саида вместе со мной.
— В отель, — непринужденно отвечает он, нервно поглядывая на часы.
Выглядит при этом, словно отличник-заучка, решивший впервые прогулять уроки. Даже ноги, кажется, передвигает с каким-то неимоверным усилием.
— Сейчас же разгар рабочего дня, — напоминаю аккуратно. — Сколько арабов еще можно “окучить” за это время!
— Достаточно на сегодня, — отрешенно произносит он. — Ты постаралась за двоих, молодец.
— Постаралась, значит я, а отдыхать будете вы? — выдыхаю возмущенно. — Где логика? Это же несправедливо!
— Жизнь, вообще, штука несправедливая. И нелогичная, — философски изрекает он. Смотрит при этом почему-то на мои губы. Не уверена, что выдержала бы его взгляд глаза в глаза, но и это… как-то чересчур откровенно он на них пялится. Слишком неправильно.