Принцесса для психолога
Шрифт:
— Собираешься обработать всю эту прорву цифр? — не поверил Монтрез, — Но как? У тебя же нет аналитической машины.
— Не страшно. Я лучше любой машины.
Выдав эту ересь, Винкер склонился над своими записями. Движения его были неспешны и точны, он макал перо в чернильницу-невыливайку и быстро заполнял очередную таблицу, расчерченную от руки, но демонски ровно. Как он умудрился не посадить ни одной кляксы, вот это была магия!
Эшери передумал уходить и присел в кресло, напротив. Марк то ли не заметил этого, то ли не придал значения.
Меньше всего стратег сейчас был похож на вдохновенного ученого, как их любят показывать в театральных постановках. Ни горящих глаз, ни горящих щек, ни "одухотворенного" лица… Отстраненно сосредоточен и хмур. Бледная, даже желтоватая кожа в свете свечей, каменно-неподвижные черты грубоватого лица, на котором вторая бессонная ночь прорезала глубокие морщинки… и только зрачки метались, как бешеные, выдавая, что мозг под безжалостным, предельным разгоном.
Черная, с тонкой серебряной нитью, прядь своевольно выбралась из-за уха и скользнула на лоб, закрывая бровь.
Эшери терпеливо подождал. Марк работал, не обращая внимания ни на прядь, ни на герцога:
— Верни на место, — попросил он.
— Что? — удивился Марк.
— Волосы, — герцог тонким пальцем коснулся своего лица, — заправь за ухо. Иначе я это сделаю сам.
Губы Монтреза дрогнули в намеке на улыбку. А Марку вдруг вспомнился древний апокриф о похождениях одного из демонов: "И была ложь ему судьбой, оружием и честью, как и положено твари из Бездны — но искренностью он разил вернее."
— Страшная угроза… — невольно улыбнулся он.
— Держу пари, ты даже не представляешь, как сейчас красив. — От взгляда, прямого, как шпага и нацеленного точно в сердце уклониться не было никакой возможности.
— Интересное заявление, — это было все, что Марк придумал.
Монтрез подтянул колено к груди и установил на нем подбородок.
— Это близость первородного огня, — легко открылся он. — Моя стихия своеобразна. И сейчас она рвет мне мозг, заставляя хотеть странного. Но я держу ее крепко. Опасности нет.
— Я бы тебя не испугался, даже если бы она была.
— Знаю, — кивнул Эшери, — это и подкупает. Зря, между прочим. Не испугался бы, — пояснил он. — Огонь — это страшно, ты в курсе?
Эшери держался не так, как всегда. Разница была небольшой, но тот, кто знал Кота хорошо, обязательно бы ее уловил. Пожалуй, он и впрямь был сейчас опасен. Близость первородного огня? Может быть, и так. А, может быть, близость Серой Госпожи. Но никакая сила в мире не заставила бы Марка держаться подальше от человека, который принес ему кофе в самый нужный момент этой тяжелейшей ночи.
— Вдохновение тоже называют огнем, — заметил он и все же заправил прядь за ухо.
— И не только, — согласно кивнул Монтрез, — многие вещи имеют огненную природу. Огонь озарения тоже… я могу зажечь его для тебя. Сейчас — тот самый момент, когда я могу. Для тебя — и в тебе. Хочешь? Ты еще помнишь, как складывать силу по векторам внутри тела?
Винкер моргнул:
— Ну, как бы, это азы. С закрытыми глазами повторю.
— А принять мою стихию сможешь? Воздушник — это ведь, практически, универсал. Вы можете переварить все, потому что воздух есть везде. То есть — должны мочь, просто пока никто не пробовал.
— Это… демонски интересно, — еще осторожнее отозвался Марк.
— И демонски опасно. Вероятность сгореть девять к одному… если я правильно помню учебники.
— О… в них столько ошибок, — Винкер тряхнул головой и непослушная прядь снова упала на лоб.
Эшери довольно прищурился:
— Нам же с тобой не привыкать играть в опасные игры?
— Так-то, да.
Монтрез встал, потянулся всем своим гибким, кошачьим телом. Тряхнул криво обрезанной гривой — парадоксальным образом жуткая прическа ему шла, делая герцога моложе.
— Иди сюда, — велел он. Марк вопросительно шевельнул бровями. — буду тебя совращать, не раздеваясь.
— Что так? Боишься, что ослепну? — подколол Марк.
— Да нет. Просто уверен, что и так справлюсь.
Он опустился прямо на пол, в "цевию", указывая глазами на место напротив себя. Винкер колебался недолго. Бросив перо в чернильницу, в два шага пересек каюту и занял предложенное место. Если он правильно понял, что именно предложил Эшери… От такого не отказываются — и гори все огнем. В самом буквальном из всех буквальных смыслов.
— Давай руки. Нужен телесный контакт.
— Не обязательно… но пусть будет так.
Пальцы переплелись. У Эшери они были горячими, как, наверное, и все тело.
— Аккуратно, — велел он низким, вибрирующим голосом. И в этом уже не было ничего от тонкой, фривольной игры. Величайший маг мира начал работать и работа была адски сложной. — Я стравливаю по капле. Принимаешь, усваиваешь. Подаешь сигнал. Лучше всего просто сожми руки, это я точно не пропущу.
— Демоны, Ри, меня еще никто и никогда так не пугал. Ты точно понимаешь, что можешь взорвать себе каналы?
— Себе взорвать, тебе выжечь… Если ты не ошибешься и я не ошибусь, все будет хорошо. Я тебе доверяю. А ты?
Марк мотнул головой, сдаваясь.
— Совратил, демон. Таких, как ты, нужно держать подальше от нормальных людей.
— Где ты тут видишь нормальных?
— В этой каюте их точно нет, — согласился Марк, — Бездна с тобой, погнали!
…Чтобы разобрать завалы и установить зеркала, понадобилось полных два дня. Даже помощь Обжоры и Касла ускорила дело не слишком. Работа была ювелирной: умудриться так аккуратно растащить камни, чтобы не обрушить остатки стены вовнутрь и не погубить надежду на спасение, и так почти призрачную.