Принцесса для психолога
Шрифт:
Порталы заработали на рассвете третьего и первыми остров покинули воины. Сразу за ними шли охотники и мастера.
Сейди, в мужском платье и теплой куртке, отдавала распоряжения, стоя на плоском камне — невысокий рост не мешал девушке держаться уверенно. Хотя, скорее, причина ее уверенности очень откровенно торчала из-за спины — длинные рукояти двух острейших мечей. Говорили, что принцесса уже пустила их в ход, когда кто-то из приближенных сановников Ая попытался нарушить очередь. Сам Ай из разрушенного дворца вышел, и даже вывел семью. Держались они на удивление тихо, но смирились со сменой власти в клане, или просто затаились — кто знает…
Не время было для клановых войн, это понимали все, даже самые упертые.
Народ Энгури уходил на север Империи, на полуостров Хатрок. Сейчас там было еще относительно тепло, до зимы вполне можно успеть построить жилища, сшить теплую одежду, наготовить впрок соленой рыбы.
С ними уходил Касл, рассудив, что опытный маг-стихийник и неплохой менталист в такой ситуации лишним никак не будет. Верна — единственный целитель, была, вообще, на вес золота, если не дороже. Ее в портал внесли чуть не на руках и кланялись почти так же низко, как княгине. И… Маргарита. Она тоже уходила. Отпускал ее Марк с неохотой, но и с облегчением немалым. Согласилась она не сразу, но предлог был — не подкопаешься, два хороших лекаря на пять тысяч человек — лучше, чем один.
Еще охотнее тем же зеркалом он отправил бы ее в Румон, а оттуда — на Землю. Но, поглядев в усталое лицо жены, он легко коснулся подушечками пальцев упрямых складок у сжатых губ и… промолчал. Уже в который раз за не слишком долгую семейную жизнь. Даже не попытался ни уговорить, ни заставить.
Спорить с Маргаритой… Право, легче убедить рассвет, что он сегодня слишком рано. Она бы отказалась бросить Иоланту, та с места не сдвинулась бы без принца Джуэла и свекрови, королева Александра ни за что не оставила бы мужа, а тому долг монарха не позволил бы покинуть страну… Этот поединок был проигран заранее. А, значит, лучше и не начинать.
Глава 58. Персики и косточки
Зара курила кальян. В последнее время Агар все чаще и чаще заставал ее за этим занятием. Оно и понятно — женщина. Слаба… в том числе и на голову. Что можно от нее ждать? Женщину боги создали для любви, а не для войны.
Но ему-то что делать? Он пошел за этой женщиной, он связал с ней свои планы, а она с каждым днем уходила все дальше и дальше и в последний разговор через слово называла его "Золотым мальчиком"… Все зло — от женщин.
Еще один такой же… цветочек сидела тут же, укутанная покрывалами по самые глаза и помалкивала так старательно, словно не ее голова лежала на плахе. Смотрела в пол, аккуратно разливала чай, не уронив ни капли, грациозно подавала — этого не отнимешь, и больше была ни на что не годна.
Ребенка сможет выносить — и ладно. Больше с нее взять было нечего.
Агар спустился по широким ступеням вниз, вышел из тени, образованной деревянными решетками, увитыми плющом. Солнце ударило по глазам плетью и евнух на мгновение зажмурился.
Как, он, вообще, к этому пришел? Все было предельно понятно: на троне — мальчишка, который ничего не решает и даже оружием брезгует, имперская тварь заперта в покоях, подобно ядовитой змее в корзине, затянутой шелковым платком. А квирин — сила и мощь Шариера, ему подвластно все, кроме движения небесных светил — расклад казался таким удачным!
И вот — луны не прошло: Хаммган поднялся против Шариера, крепость Шери в осаде, а она — ворота в столицу. Армия… Армия верит в какие-то древние сказки о царе-ястребе и отказывается выступать против "древних богов этой земли".
Жрецы… эти молятся. Может, что и вымолят.
"…Как же мальчишка-кесар со всем управлялся", — озадачился Агар. И тут же сообразил — Имперская тварь! Не зря же, и не просто так, Золотой Демон короновал ее парной короной, чуть ли не лично. Попробуй, выступи против правящей четы, если у них такой покровитель!
— Господин Агар, — мальчишка-гонец спустился с крепостной стены, окружающей дворец вторым кольцом, — была птица из крепости. У них припасы заканчиваются. Есть нечего, — пояснил парень. Словно это и так было непонятно.
Он кинул мальцу мелкую монету в благодарность за новость, которую гонец должен был отнести прямиком господину секретарю, а никак не делиться ей со старым евнухом. Но денежка — дело такое, всем нужное. А у мальчишки мать болеет и сестренка маленькая. Тут монетка, там монетка: одной на лекаря, другой на алобею с вышивкой, да на башмачки.
Значит, вечером раэды совещаться будут, как быть с крепостью… А что тут придумаешь? Так-то, перебросить несколько подвод с припасами не хитро, расстояние небольшое. Но ведь крепость-то в осаде, а зеркала там нет.
Собрать обоз, так он в аккурат к мятежным хичинам и угодит. Вот обрадуются!
По мнению Агара, дело с крепостью было ясным — ее сдадут не сегодня, так завтра, нечего и время на пустую болтовню тратить. Разве, жрецов попросить помолиться за легкую дорогу по Облакам для защитников. Но, зная хичинов… Умные, так сами с крепостной стены попрыгают, чтобы не доставаться живыми.
А, значит, дня через три — ждать мятежников под стенами Шариера. Устоит ли город перед натиском пустыни? Так-то должен, но если раэды вместо того, чтобы воевать, начнут опять разбираться, кто главный, да кому они подчиняться должны, а кому — зазорно, может и плохо выйти…
Надо встряхнуть Зару и сказать, чтобы не дурила, а распечатывала свои шкатулки с драгоценностями. На подарки: жрецам, раэдам, "лучшим людям". Чтобы никто больше с Агаром не спорил. С золотом спорить трудно. Золото — единственный аргумент, с которым хочется согласиться сразу.
Подходящего времени Шекер ждала долго. "Небом посланную царицу" почти не оставляли одну. Боялись, что от несказанного счастья и великой чести она что-нибудь с собой сделает.
Спросили бы прямо, смешные люди. Девушка так же прямо сказала бы, что боятся, или, лучше сказать, надеются они зря. Пустынники самоубийство дурным делом не считали, но и в особо хороших не числили.