Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава
Шрифт:
Через несколько минут она всё-таки выключила компьютер и пошла к мужу спать. Он подвинулся к ней и крепко обнял, она не отстранилась. Муж давно стал для неё родным человеком, членом семьи. Это было совершенно естественно, только теперь всё было немного по-другому. Он взял её сзади, всё было как обычно, они старались двигаться негромко, чтобы не разбудить Никиту. Белка чувствовала, что пропали какие-то эмоции, делавшие секс чем-то большим, чем просто физическое действие. Но и такое изменение не сильно его волновало. В этот момент он был её Богом, Господином, она полностью была в его власти, и он упивался этим. Она же просто ничего не чувствовала, кроме возбуждения. Это было, конечно, очень приятно, хотелось расслабиться, уйти от постоянных мыслей
— Знаешь, я хочу, чтобы у нас был ещё один ребенок, — вдруг произнес он (обычно в такие моменты он ничего не говорил). — Я очень люблю тебя, ты это знаешь.
— Да, я знаю, — шепотом, тяжело дыша, ответила она.
В соседней комнате тихо сопел их ребенок, и Белка вспомнила, как они радовались, когда он у них наконец получился. Чувство нежности к Егору захлестнуло её, она могла думать только о нём, и всё растворилось в радости обладания друг другом. Когда всё закончилось, он откинулся на подушку с чувством выполненного долга, она же отползла в угол, уперлась ногами в стенку и сразу заснула. Больше они ничего не говорили, и утром она проснулась с мыслями только о работе. Её ждали Вольдемар и Ленинградская область.
Глава 21. Большая ёлка посередине
Мы сильно устали. Тряска в машине, встречи и переговоры утомили нас, и хотелось только одного — куда-нибудь, наконец, приехать. Я видел, что с ней что-то не так: она была немного раздраженной и, казалось, не обращала на меня особого внимания. Добравшись наконец до коттеджа, в котором нам предстояло провести эту ночь, мы распаковали вещи и поели. Она старательно обходила меня, отстраняясь, когда я хотел её обнять. Я совершенно ничего не понимал, ведь в пятницу перед поездкой у неё были совсем другие глаза, а то, что я слышал, давало мне надежду на только нашу ночь, в которой никого не будет, кроме нас двоих, совсем.
Все удивительно быстро закончилось, не начавшись. Она вдруг заговорила о нём, лежа у меня на коленях:
— Зачем ты о нём так плохо думаешь? На самом деле ведь он совсем не плохой человек. Не хочу его обижать…
Вот это уже не лезло ни в какие ворота! Никогда настоящая Принцесса, сущности которой уже следовало бы проявиться по всем прикидкам — и моим, и отдела Z12 Джона Карпентера, в феврале, через год после моего четкого ощущения на Синопской набережной, не сказала бы этого. Повисла десятиминутная пауза, которую заметил только я.
— Да, наверное, — задумавшись, ответил я. — А это имеет какое-то значение?
Меня накрывала пустота, и липкий пот потек по спине. Было четкое ощущение, что я теряю что-то такое, без чего мне не прожить. Забыв о всех миссиях вместе взятых, я плавно вплывал в неконтролируемую панику. Встав, я подошел к столу и налил себе полный стакан виски. Выпив половину, повернулся. Она смотрела на меня совершенно отстраненно, как будто не было нескольких месяцев нежности, во взгляде виделось твердое желание уличить меня во лжи, будто бы я сам заставлял её любить меня.
— Ты ничего не помнишь? Совсем? — я начал уже практически кричать, заглушая металлическими нотками собственное бессилие и страх. — Ничего?! Ты помнишь Выборг? Как ты стояла наверху башни, как внизу гибли один за другим совсем молодые ребята, пажи твоей свиты… Minns hur vi k"ampade staende rygg mot rygg. Och ryska Archer k"orde mig armborst pil i benet. Och sedan fl"og som en fagel ner till viken. [1]
Шведский в моём исполнении был прекрасен, да и налившиеся кровью глаза, общий безумный вид и широкая жестикуляция, видимо, произвели на мою собеседницу неизгладимое впечатление. Однако нужного эффекта все эти действия не возымели. То есть, кроме банального хлопанья глазами и фразы «А что ты сейчас сказал?», другой реакции не последовало. Я как-то сразу потерял пыл и плюхнулся в кресло. В голове было пусто.
1
Вспомни, как мы сражались, стоя спина к спине. И русский стрелец всадил мне арбалетную стрелу в ногу. А потом ты полетела, как птица вниз, в залив. (швед.)
Вышел на воздух, зимняя ночь была прекрасна и абсолютно одинока, так же как и я в этот момент. Самое время предаться самобичеванию, снисканию жалости для себя любимого и преданию прочей романтико-мистической мути вполне реального отражения в собственной башке. Но какое-то странное движение в районе живота неприятно настораживало. К чёрту, давай-ка наберем странный номер из служебных символов. Интересно, коммутатор Базы переполнен такими случайными звонками, или никому в голову не приходит перебирать тире, точки и звездочки? Набрав десятизначную комбинацию на клавиатуре мобильника, я вызвал приёмную Верховного. Канал был каким-то узким, как будто его блокировали, и изображение более походило на статичные картинки, чем нормальную видеосвязь.
— Шеф, вы меня слышите?
— Нет, недогадливый ты мой, я тебя вижу, притом сверху… Виски ты купил преотвратный, и тебе сейчас станет очень-очень плохо. Утром станет ещё хуже, поэтому предупреждаю сразу: не пей сладкую газированную колу, это омерзительно. Ну и что ты хотел мне сказать, кстати?
— Экселенц, она не Хелена.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую.
— Отлично, в «Битву экстрасенсов» идти не пробовал?
— Не надо ерничать, Верховный руководитель… Вы показывали мне запись, и я уверен, что она подлинная. Однако я вынужден вам напомнить основные постулаты теории непредопределенности, которые спасали нашу контору в течение многих тысячелетий. Я, правда, самое начало не застал, но уж то, что видел сам, вполне себе убедительно.
— Ну-ну, вещай. В отличие от тебя, я тут потребляю вполне приличные напитки, поэтому время у меня есть. У тебя же не более часа по времени Земли. Ну если ты не достанешь какой-нибудь приличный абсорбент. В твоей обычной аптечке я его не нашел, поэтому рискну предположить, что собирался ты впопыхах. Непростительно для агента твоего уровня… или за какие-то восемь лет ты совсем потерял форму?
— Хорошо, давайте применительно к ситуации, — парировал я устало. — Непредопределенность суть следование не наиболее вероятным линиям Сценария, которые кажутся логичными. Тогда на кой дьявол вся эта База с кучей аналитиков, агентов и обслугой вокруг единственного во Вселенной Хранилища? Непредопределенность, наверное, есть игра на грани фола, жонглирование предположениями и мнениями нелюдей. Или тех людей, которые мыслят нестандартно, как-то так… К делу! — я переложил трубку в другую руку и начал греть освободившуюся ладонь в кармане. — Примерно за девять месяцев до визита Анри на Восьмую Советскую улицу, аккурат в Новый год, я начал что-то чувствовать. Вы же знаете, «Выборг — Густав» не отпускает никого, кто был хотя бы на одну минуту его частью. Монк, покойный, никогда его не забуду… Кстати, вы не находите странным параллели наших с ним судеб, Экселенц? В то же время мне начала регулярно, как на работу, названивать Белка и проситься на работу. Я связал эти два факта, и чем больше я думал, тем более вероятным мне казалась неслучайность всего происходящего.
— Завтра же придется издать распоряжение по Базе, строго запрещающее мне бросать агентов без связи…
— Идите к Братцу, Экселенц! У вас двоих выйдет замечательный дуэт — сестры Зайцевы, а я подамся к вам в импресарио на полставки…
К горлу начала подкатывать предательская тошнота. Видимо, часа не пройдет, и упасть мне в чистый снег в окрестностях Тихвина, куда досточтимая Оксана Валерьевна, родственница главного гаишника России и начальник местного почтамта, отправила меня ночевать.