Принцесса и медведь
Шрифт:
— С ума сойти! Ведь это же ее родная дочь!
Виола подползла к Бьорну и примостилась рядом. Он притянул ее к себе и обнял, уткнувшись носом в ее макушку.
— Завтра я лично их допрошу, — после долгой паузы проговорил он. — Если все это правда, то наказание им одно — смерть.
— А если они не признаются?
— Поверь, есть способы заставить человека во всем признаться. Но теперь я и сам вижу — доказательства налицо. Тогда на Рюккен напали Черные Щиты. Они же устроили нам засаду по дороге из Грондаля. И во вчерашнем
Бьорн поцеловал ее в лоб.
— Спасибо, что рассказала мне это. А теперь — давай спать.
***
Когда Виола проснулась, Бьорна уже рядом не было. Она вспомнила, что происходило в этой постели прошлой ночью, и все тело охватила сладкая истома. Виола лениво потянулась, зевнула, но тут же ощутила укол стыда. А вдруг кто-нибудь заметил возню за шторкой и догадался, чем они занимались?
Она отодвинула занавеску. В очаге весело полыхал огонь. Пасмурный утренний свет мягко ложился на бревенчатые стены и деревянную утварь. Посреди комнаты над столом склонилась Матильда, а больше никого не было видно.
Виола спустила ноги с кровати и принялась обуваться.
— С добрым утром! — приветствовала ее Матильда.
— С добрым утром.
— Как спалось?
— Хорошо.
Тут Виола увидела на лице подруги лукавую усмешку, и к щекам прилила кровь. «Черт! Она все-таки что-то заметила прошлой ночью. Стыд-то какой!»
— Можешь тут умыться. — Матильда кивнула в сторону плетеной ширмы, закрывающей один из углов. — А потом подсобишь мне с тестом?
— Конечно!
Только сейчас Виола осознала, что впервые за долгие недели проснулась не в заточении, и на душе стало радостно и светло.
— А где все? — поинтересовалась она, поднимаясь с кровати.
— Мужики еще на рассвете куда-то умотали, — пожала плечами Матильда. — А мелкие — как обычно: Гуннар на озере, а Гисла погнала гусей на луг.
Умывшись и одевшись, Виола принялась помогать подруге месить тесто и делать из него лепешки.
— Что вы надумали, с Бьорном-то? — поинтересовалась Матильда, утирая лоб побелевшей от муки рукой.
— Он предложил мне стать его женой. — Виола скатала из теста плоский кругляш, смазала яйцом и кинула на противень, где уже красовался с десяток таких же кругляшей.
— Счастливая ты, — с улыбкой вздохнула подруга. — Из него выйдет отличный муж.
— Думаешь?
— Угу. Видела бы ты, как они с Альвейг жили. Душа в душу. Он прямо пылинки с нее сдувал.
Виола вдруг ощутила совершенно неуместный укол ревности.
— А если со мной все будет не так? — пробормотала она.
Матильда смазала мукой скалку и, вынув из бадьи очередной кусок теста, принялась раскатывать его в толстый блин.
— Все будет замечательно, уж поверь, — сказала она. — Я же вижу, как он на тебя смотрит.
— Так может, он на всех так смотрит! — с легкой
— Да ну брось! — махнула рукой Матильда. — Если и были у него какие бабы, то чисто так, для здоровья. Мужик-то без этого дела не может. А к тебе он прям всей душой.
— Хотелось бы верить, — вздохнула Виола.
— Так и будет! — заверила подруга. — Бьорн у нас очень верный. Пока был женат, на других даже и не глядел. Ты же знаешь, как серьезно он относится к обетам и клятвам.
— Иногда даже чересчур, — буркнула Виола себе под нос, вспомнив те беды, что Бьорн накликал на них своей собачьей преданностью Сигизмунду.
Впрочем, она осталась весьма довольна услышанным.
Когда на противне закончилось место, Матильда водрузила его на очаг, и вскоре по дому поплыл манящий аромат свежей выпечки.
Отмыв руки от липкого теста, Виола вытирала их полотенцем, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату влетел Бьорн.
На него было страшно смотреть: смертельно бледный, на лбу испарина, глаза ошалело глядят перед собой. Он кинулся к стенному шкафчику и выхватил оттуда мутную зеленоватую бутыль.
Виола с изумлением наблюдала, как он наполняет кружку белесой жидкостью и одним махом опрокидывает ее в себя.
Бахнув опустевшей кружкой о стол, Бьорн плюхнулся на скамью и закрыл руками лицо.
В комнату вошел Рагнар.
— Что случилось? — встревожено спросила у него Матильда.
— Альвейг жива, — коротко бросил он.
Глава 36
Альвейг жива!
Виолу словно ударили под дых. Полотенце выпало из рук, перед глазами все поплыло. Закружилось, завертелось, взметнулось искрящейся пылью и осыпалось пеплом истлевших надежд. Ноги подкосились и задрожали. Пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.
Она умоляюще посмотрела на Рагнара. Пожалуйста, скажи, что это шутка! Перевела взгляд на Бьорна, на Матильду. Ведь это всего лишь сон? Дурной сон! Как может быть жива та, кого все три года считали погибшей? Такого просто не может быть!
— Что значит «Альвейг жива»? — Матильда, наконец, обрела дар речи. — Мы ведь похоронили ее!
Рагнар сел на лавку и плеснул водку в две кружки — себе и Бьорну. Тот залпом выпил и снова уронил голову на руки.
— Короче говоря, тогда из озера достали не ее, — пояснил Рагнар.
— А кого?
— Все подстроила Фастрид. Когда с Альвейг случилось то несчастье, ты же помнишь, какой она стала. Живой труп. Видать, у старой жабы дрогнуло сердце, и она не смогла добить родную дочь. Она решила увезти Альвейг и выдать все за самоубийство. В ее одежду нарядили рабыню с похожей фигурой и цветом волос, и утопили, а лицо изуродовали — якобы его объели рыбы.
— Вот гадина! — Матильда бахнула скалкой по столу, вздымая тучу муки.
Виола вздрогнула. Бьорн не пошелохнулся.