Принцесса Иляна
Шрифт:
– Король тебя не примет. И матушка его тебя не примет, - ответил Иштван.
– На этот счёт тоже есть повеление. Так что посиди-ка лучше дома, поплачь. Распогодится - в церковь сходишь.
– Он явно не знал, что ещё добавить, поэтому попросил: - А теперь вели-ка слугам, чтоб отвели меня к Ласло. Поговорю с ним тоже.
* * *
Весь остаток дня Илона ходила по дому как потерянная. Сидеть на месте она не могла, а ехать в Валахию не разрешил Матьяш, поэтому она слонялась по комнатам и коридорам, чтобы хоть куда-то двигаться.
Почти во всех этих комнатах что-то напоминало о погибшем муже, а особенно часто она заглядывала к нему в спальню, но в этой комнате казалось неуютно: там царил полумрак, и оттого комната выглядела заброшенной, нежилой.
Ближе к вечеру, когда Илона ещё раз заглянула туда, то увидела, что покрывало на кровати скомкано и приобрело какие-то странные очертания, как будто в этой постели кто-то лежит. Возможно, Илона сама же и смяла покрывало, когда приходила сюда в прошлый раз, но она не помнила этого, а теперь, хоть и понимая, что надеяться на чудо нет смысла, присмотрелась внимательнее.
Ей показалось, что в изголовье кровати она видит знакомый профиль, но дневной свет за окнами стремительно угасал, поэтому профиль выглядел совершенно чёрным - лица не разглядеть.
Чтобы не разрушить это странное видение, Илона очень осторожно зашла в комнату, но не приблизилась к кровати, а уселась на пол возле двери.
Чёрный профиль оставался всё таким же знакомым и никуда не исчезал, поэтому Илона подумала, что он не пропадёт и тогда, когда она заговорит с ним:
– Повернись, посмотри на меня.
Но в ответ как будто бы прозвучало: "Не могу. Я ведь мёртв".
– А если это неправда? Что если все ошиблись? Ведь так бывает, что все считают человека погибшим, а он возвращается. Возвращайся ко мне.
"Не могу. Прости".
– Ты просто не хочешь! Или не хотел. Если бы ты попросил Бога, чтобы Он помог тебе вернуться домой, Он бы помог.
"А если Валахия и есть мой настоящий дом, то как быть?"
– Как ты мог!
– сквозь слёзы воскликнула Илона.
– Тогда теперь я скажу тебе правду, которую не говорила никогда. А правда в том, что я боялась выходить за тебя замуж. Я боялась, что ты сделаешь мне больно, и получается, я не зря боялась. Ты сделал мне так больно, что больнее и придумать нельзя. Ты добился, чтобы я тебя полюбила, а затем умер!!! Как ты мог так поступить!? Как!!?
"Прости меня".
– Зачем тебе вообще это было нужно? Зачем ты хотел, чтобы я непременно стояла на твоей стороне? Разве из этого вышел толк?
"Да, вышел. Зная, что ты на моей стороне, я гораздо легче смог примириться с происходящим, со своей судьбой. Есть то, что мы не можем изменить".
– И ради этого ты заставил меня страдать!?
"А кроме страданий ты разве ничего не получила? Подумай".
* * *
На следующее утро Илона попросила Ласло, чтобы он отправился в Буду, разыскал там своего знакомца Джулиано и привёл к ней.
Когда итальянец явился, она, сидя в кресле, спокойно и почти безразлично, чтобы внезапно не расплакаться, произнесла:
– Я передумала. Я хочу заказать тот портрет, о котором ты говорил. Портрет, где буду я и... мой муж.
– До меня дошли слухи, что ваш супруг погиб. Я соболезную, - итальянец поклонился.
– Но ведь твой учитель сможет нарисовать моего мужа по памяти?
– спросила Илона.
– Он нарисовал его однажды. Значит, нарисует и снова.
– Увы, нет, госпожа, - тихо произнёс Джулиано.
– Почему?
– немного удивилась Илона.
– Я знаю, что он стар, и, может быть, у него уже не очень хорошая память на лица? Но я покажу ему прежний портрет, и он вспомнит.
– Увы, нет, госпожа, - повторил Джулиано.
– Почему?
– Потому что мой учитель недавно скончался. Мир праху его, - итальянец перекрестился.
– Я соболезную, - ошарашенно произнесла Илона.
– Кончина его была мирной, - продолжал собеседник.
– Он умер во сне. Лёг спать и не проснулся.
– А ты?
– вдруг спросила Илона.
– Ты не возьмёшься нарисовать этот портрет? Работа будет хорошо оплачена.
– Благодарю за доверие, госпожа, но я не возьмусь, - ответил Джулиано.
– Почему?
– Во-первых, я пишу совсем в иной манере и боюсь вас разочаровать, а во-вторых, я очень скоро уезжаю. Отправляюсь домой, во Флоренцию. Мне повезло, что в связи с королевской свадьбой в Буду приехало много моих земляков. Некоторые из них теперь едут обратно, поскольку торжества закончились. Я договорился с одним из них, что он возьмёт меня в попутчики, и в результате всё путешествие обойдётся мне гораздо дешевле, чем могло бы. Я не могу упустить такой шанс. Да, знаю, госпожа, что вы можете покрыть все эти расходы, если пожелаете, но, по правде говоря, мне не хочется быть вам настолько обязанным. Вы и так потратили на меня слишком много денег, когда выбрали в приятели вашему пасынку. Если я снова введу вас в необоснованные расходы, то просто сгорю со стыда, поэтому предпочту откланяться.
Видя, что Илона погрустнела, он добавил:
– Не огорчайтесь, госпожа. В Буде осталось ещё много хороших флорентийских живописцев и, если хотите, я порекомендую вам кого-нибудь.
– Нет, не нужно. Благодарю. Иди, - из последних сил ответила Илона, чувствуя как к горлу подступают слёзы.
Просто портрет ей был не нужен. Она хотела портрет, выполненный рукой того, кто был как-то связан с Владом, хорошо знал его. И вот последняя возможность исчезла. Казалось, что память о Ладиславе Дракуле тает на глазах, а через год никто и не вспомнит об этом человеке.