Принцесса из рода Борджиа
Шрифт:
— Эта девушка, — сказал юный герцог, и его глаза наполнились слезами, — девушка, о которой я вам рассказывал и без которой я не могу жить… Пардальян… она исчезла!..
— Бедный маленький герцог! — пробормотал шевалье с затаенной нежностью. — А что говорит цыган?
— Бельгодер? Я его не нашел! Он куда-то скрылся!
— А что говорит хозяин постоялого двора?
— Он клянется всеми богами, что ничего не знает!
— Надо было его вздуть. Это развязало бы ему язык. Продолжайте!
— Но мне больше нечего сказать. Я как безумный
Пардальян хранил молчание. Он размышлял, рассеянно гладя голову собаки.
— Да, — проворчал он наконец, словно разговаривая сам с собой, — мы и впрямь живем в эпоху похищений, насилия, грабежей, убийств и темных заговоров. Кто может быть заинтересован в исчезновении бедной цыганочки? Не знаю я, и кем может оказаться этот ребенок на самом деле… Мало ли какие связи могут быть у этого Бельгодера… Я видел на берегу Средиземного моря крабов, подозрительных и осторожных, при малейшей опасности скрывающихся в черных норах. Цыган чем-то смахивает на них… у него такие же хитрые повадки, и он столь же увертлив…
— Пардальян, Пардальян, вы убиваете меня!
Шевалье пожал плечами, на мгновение задумался и внимательно посмотрел на собаку. Затем он внезапно спросил:
— Нет ли у вас какой-либо вещи, принадлежавшей этой девушке?
Герцог Ангулемский покраснел, вздохнул и вынул вышитый шелковый шарф.
— Я подобрал его вчера в повозке цыгана, — пролепетал он, протягивая шарф шевалье.
— Скажите лучше, что вы его стащили, — хмыкнул Пардальян, засунул шарф в карман, поднялся и взял свою рапиру. — Возвращайтесь к себе на улицу Барре, сударь, и ждите меня там. Быть может, сегодня вечером или завтра утром я принесу вам новости — у меня есть надежный проводник.
— Проводник? — непонимающе спросил Карл.
— Пипо, в путь! — скомандовал Пардальян собаке, и та громко залаяла. — Вот мой старый и умный товарищ. Я думаю, ты справишься и отведешь твоего хозяина туда, куда доставили бедняжку Виолетту.
Пипо степенно повилял хвостом. В этот момент появилась мадам Югетта, которая принесла превосходный обед: паштет с золотистой корочкой, рыба, фаршированные бекасы, молодая утка, филе косули из Компьенского леса, пирожное «Ворожея», желе из засахаренных фруктов и прочие лакомства — такой обед не смогли бы получить в этой харчевне ни король Франции, ни даже Генрих де Гиз, предводитель Святой Лиги.
— Что случилось? — дрожащим голосом спросила Югетта. — Вы уходите? Не отведав моего обеда?
— Обед достоин двух императоров, — сказал Пардальян, с сожалением глянув на роскошные блюда, источавшие соблазнительные запахи.
— Ах! А я так старалась. Никто другой не имеет на него права!
— Вот как, моя дорогая Югетта? — сказал Пардальян, и в его глазах засветилась добрая насмешка. — Но я собираюсь нынче же пригласить сюда двух императоров. Обещайте обслужить моих гостей,
— Обещаю, господин шевалье, — ответила ошеломленная трактирщица.
Пардальян величественно пересек залу, которая начала заполняться любителями выпить: офицерами, дворянами, школярами — короче говоря, шумными и элегантными завсегдатаями «Ворожеи». На крыльце он остановился и какое-то время изучал прохожих, выбирая двух человек, достойных его приглашения и великолепного обеда Югетты.
— Эй! — вдруг вскричал он. — Соблаговолите-ка войти, милостивые государи! Да-да, вы, мрачный здоровяк с носом крючком, и вы, жердь с глазами-буравчиками… Я к вам обращаюсь! Окажите мне честь пообедать здесь! Я вас приглашаю!
Оборванцы, которых он остановил, замерли в изумлении, переглянулись, а потом скромно, кланяясь на каждой ступеньке, поднялись на крыльцо.
Это были два невероятно высоких и невероятно тощих субъекта в стоптанных дырявых башмаках, в шляпах со смешными размокшими и поломанными перьями; претенциозные лохмотья выдавали в них нищих комедиантов.
При их появлении в зале раздались возмущенные возгласы. Но Пардальян обвел всех присутствующих взглядом, в котором искрилось такое веселье, что ворчание немедленно прекратилось, а недовольные гримасы сменились улыбками.
Затем он проводил бедолаг к роскошному столу и подал им знак садиться.
Растерянные, потерявшие дар речи приятели повиновались и уселись рядом на краешек табуретов, косясь на шедевры Югетты.
— Как вас зовут, господин Жердь? — спросил Пардальян того из приглашенных, который показался ему более умным. У него было хитроватое лицо и бегающие глазки.
Человек с поклоном ответил:
— Ваша светлость, меня зовут Пикуик.
— Пикуик? Прекрасное имя. Только не называйте меня ваша светлость!.. А вас, господин Ворон?
Другой и впрямь напоминал ворона: прямые черные волосы, зачесанные на лоб, длинный нос крючком, скошенный подбородок…
Он ответил заунывным голосом:
— Ваша светлость, меня зовут Кроасс…
— Кроасс? Великолепно, клянусь Пилатом!.. Но не зовите меня светлостью!.. Ну что ж, господин Пикуик и господин Кроасс, смелее нападайте на бекасов и паштет… Ешьте и пейте, сегодня вы гости шевалье де Пардальяна.. Госпожа Грегуар, вот плата за двух моих товарищей, — добавил шевалье, вложив два золотых экю в руку хозяйки.
И заметив слабый протестующий жест Югетты, ласково произнес:
— Моя дорогая Югетта, вы знаете, что мои гости — это мои гости и что я никогда никому не позволил бы обидеть их — даже господину Грегуару, который был моим другом.
— Уговорили! — сказала прекрасная хозяйка со вздохом. — Но плата слишком велика…
— Ну что ж, остаток вернете моим гостям, — сказал Пардальян.
И поприветствовав двух горемык великолепным рыцарским жестом, шевалье, сопровождаемый Пипо, присоединился к герцогу Ангулемскому, который ждал его на улице.