Принцесса из замка дракона

Талан Ольга

— Илла, скажите, а вы сами видели дракона вашей прабабки?

Она отвела глаза:

— Нет. Мой прадед погиб сорок лет назад. После его смерти дракона больше и не видели, кажется. А прабабушка и не жила никогда во дворце, она осталась в замке Регура и прожила там до конца своих дней. И дедушка, и отец временами ездили её навещать. Но сама она не покидала гор.

Ещё одна нестыковка. Регур основал королевство, но никогда не привозил в столицу законную жену.

— У неё было много детей?

— Нет, только один сын.

Хотя, возможно, были ещё какие-то дети, которые умерли в младенчестве. Мне это неизвестно.

— А у той вашей родственницы, что носила проклятие до прабабки, много детей было?

— Ни одного. Прабабушка была её племянницей.

Мы подходили к замку. И я уже был почти полностью уверен, что Илла — возрождённая наследница того самого сказочного зверя. Видимо, с исчезновением магии двуликие потеряли способность иметь детей обычным путём. Или то, что дракона отдавали в подчинение мужу, что-то меняло и портило.

Осталось только найти слова, как всё это сказать Илле. Объявить леди, что, скорее всего, она совсем не человек…

Когда мы отошли подальше от трактира Вазгар произнёс:

— Леди, тот человек на полу… кто его убил?

Я медленно отходила от произошедшего. Моя ладонь лежала в руке моего рыцаря, и это позволяло смотреть на всё случившееся как будто со стороны, из безопасного укрытия.

— Менестрель. Признаться, я не ожидала от него такой ловкости. Хотя следовало предположить. У него повадки придворного. Полагаю, раньше он входил в высокое общество. Такие люди обычно умеют за себя постоять.

Мой рыцарь улыбнулся, кивнув. А я продолжала говорить. Казалось, когда я говорю, всё проще и понятнее и нет ничего ужасного ни в чём.

— Он ваш друг? Простите. Он служит вам? Я заметила, что он боготворит вас в своих песнях.

Мой рыцарь снова кивнул, глядя куда-то вдаль.

— Можно и так сказать. Это он привёл меня сюда. Проникся вашей бедой и поспешил к бивакам возвращающейся армии, искать достаточно умелого воина.

Я невольно улыбнулась:

— Он прав, вы невероятно скромны.

Вазгар ничего не ответил. Мы так и шли. Он держал меня за руку, второй рукой удерживая корзину с завтраком. Я попыталась найти ещё тему для разговора. Мне казалось это важным.

— Я вчера много думала по поводу того, что вы увидели в мозаике.

— Да? — в его глазах засветился интерес.

Я с азартом продолжила:

— Да, те гербы, что вы увидели. Может, стоит поискать связь между этими родами? Что-то же должно их объединять?! Признаться, меня не очень обучали истории, скорее геральдике и семейным узам великих родов. И, насколько мне известно, владыки Дьямара были одним из таких семейств. А потом их уничтожили восставшие вассалы.

Мой рыцарь снова смотрел не на меня, а куда-то вдаль:

— Их уничтожила церковь. Орден воинов человечества. Те, что изничтожают нелюдье. Владыки Дьямара были одержимы чревоходцами.

— Чревоходцами? И как их распознали?

— Это мне неизвестно. Одержимого можно опознать, только если знал его ранее, до вселения чревоходца. В остальном одержимые выглядят и ведут себя, как обычные люди. Разве что их раны исцеляются скорее, да сил бывает больше, чем у человека подобной стати. А это всё легко скрыть.

Я невольно взглянула на запястье моего рыцаря. То самое левое запястье, с которого исчез шрам. Он ведь не чревоходец? Нет, я не буду об этом думать!

Вазгар

25. Неотъемлемая часть

Илла

Всю дорогу к Илле я подбирал слова. Как сказать леди, что, скорее всего, она нелюдь? А сказать это леди с драконом за спиной?.. Да, объяснять надо мягко, избегая прямых утверждений. Не пугая!

— Драконица принадлежит вам, следует за вами, она ваша неотъемлемая часть. Признайте её этой частью!

Глаза Иллы вспыхнули гневом:

— Это жуткое уродливое существо? Эту кровавую убийцу? Признать её моей частью?!

Драконица смотрела на меня настороженно, но пока не прогоняла. Я попытался объяснить по-другому:

— На самом деле я уверен, что вас обманули. Этот зверь не проклятие и не дар. Он ваше взросление. Вы сказали, что дракон всегда появлялся незадолго до совершеннолетия. Вы не приняли полное имя, а на камне написано «вызволить Илларис». Скорее всего, именно приятие дракона — ваш ритуал совершеннолетия.

— Ни за что на свете! Это безумие!

— Ну, не то чтобы совсем безумие. Приняв её, вы примите её силу. Признайте, она, несомненно, сильна! Многие обряды совершеннолетия разных народов связаны с принятием силы. Добавите её качества к уже имеющимся своим.

Девчонка вскинулась:

— Какие? Уродство? Жестокость? Желание убивать?

Разговор ранил её, но, несомненно, был нужен.

— Илла, любое уродство это всего лишь отсутствие красоты. Вся красота уже в вас. Взрослея, никто не становится красивей. Жестокость — это способность принимать трудные решения. Несдержанность в убийствах — входить в боевой азарт. Если соединить их с вашей волей и умом, это сделает вас сильнее.

Да, разговор был нужен. Принцесса устремила на меня взгляд, будто готовая защищаться. И словно столкнулась с моим, теряя напор. Я с опаской покосился на драконицу. Она сидела замерев, пугающее свойство ящеров замирать неподвижно, но не рычала и не выдавала признаков гнева.

— Илла, подумайте, если вы подчините дракона, она больше никого не убьёт против вашей воли. Вы сможете сдерживать её! Она станет вашим послушным оружием, а не проклятием. Вы же хотите прекратить эти убийства?!

Илла с какой-то обречённостью перевела взгляд на зверя, морщась в отвращении, но словно подчиняясь судьбе: