Принцесса морей

Джек Осборн захлопнул книгу, которую читал, и поглядел на подвешенную возле окна клетку, где сидела маленькая желтая птичка. Канарейка молчала, нахохлившись. Джек насыпал ей зерна, привычным жестом проверил, на месте ли пистолеты, и поднялся на палубу.

Над морем по-прежнему стоял густой туман. Корабль со спущенными парусами едва продвигался вперед, покачиваясь на волнах. Со всех сторон его облепила вязкая белесая мгла, наводящая оторопь, и Джек зябко передернул плечами. Туман размыл очертания окружающих предметов, отчего те стали казаться призрачными, почти нереальными. До слуха Джека

доносились плеск воды за бортом, скрип мачт, негромкий свист дозорного впереди, на полубаке, [1] но и вода, и мачты, и человек словно сгинули, исчезли, растворились в пугающей белизне, заполонившей собою весь мир. Паруса поникли, как сломанные крылья, флаг сердито фыркнул и повис вдоль флагштока. Осторожно ступая, чтобы ненароком не налететь на что-нибудь, Джек подошел к дозорному, который перестал свистеть, едва заметил капитана.

– Ну, Стив? Что там видно?

– Дерьмо, похожее на море, или море, похожее на дерьмо, – отвечал Стив беззаботно. – Кому как больше нравится, капитан.

Джек невесело улыбнулся уголками губ. Он чувствовал, что за шуткой часового скрывается тревога, и прекрасно понимал ее причины – в таком тумане немудрено наскочить на рифы или столкнуться с другим кораблем. Джек плавал по морю не первый год и мог бы рассказать немало подобных случаев, которые завершались самым плачевным образом. Впрочем, бывают вещи и похуже столкновения – например, коварный враг затаился где-то неподалеку и, воспользовавшись туманом, подкрадывается к вам, чтобы нанести удар исподтишка. Именно поэтому на часах стоял Стив, у которого самое острое зрение из всех матросов на корабле.

– Ничего, – сказал Джек, чтобы подбодрить его, – через час поднимется солнце, и туман рассеется.

– Поскорей бы, – проворчал дозорный, поежившись. – Кому как, а у меня от этого тумана душа не на месте.

– Не у тебя одного, – заметил Джек.

– Постойте-ка… – внезапно произнес матрос, насторожившись.

Джек быстро положил ладонь на рукоять пистолета. Его чуткое ухо уловило какое-то изменение в плеске воды за бортом, словно там появилось некое препятствие, некое…

– Шлюпка! – заорал Стив. – Слева по курсу!

По палубе протопали несколько пар ног. Шесть или семь человек столпились на носу возле борта. Слышались взволнованные голоса:

– Что там?

– Что случилось?

– Смотрите, ребята! Похоже, кто-то потерпел крушение!

Джек облегченно перевел дух и убрал руку с пистолета. Меж тем темное пятно, минуту назад привлекшее внимание Стива, приблизилось к кораблю и впрямь обрело очертания шлюпки. В ней лежали два человека, и оба, похоже, были без сознания.

– Человек за бортом! – важно объявил Стив, поворачиваясь к капитану.

По морским законам, отказ в помощи людям, потерпевшим крушение, считается едва ли не тягчайшим из грехов. Джек даже не колебался:

– Оруэлл! Мердок! Тащите их сюда.

Шлюпку пришвартовали к кораблю. Находящиеся в ней люди по-прежнему не подавали признаков жизни.

– Эге, – сказал кто-то, пристальнее всмотревшись в очертания лодки, – а посудина-то, похоже, не наша! Ты посмотри, какие неудобные сиденья, англичане никогда таких не делают. Да и корма…

– Что тут у вас стряслось? – прозвенел высокий женский

голос, и Луиза Мэнсфилд, очаровательная молодая брюнетка, одетая по-мужски, вступила в круг.

– Потерпевшие крушение. Двое, – объяснил Джек молодой женщине.

Здоровяк Оруэлл вытащил несчастных из шлюпки и положил на палубу.

– Живы? – спросил Джек.

– А пес его знает, – буркнул Оруэлл, пожимая плечами.

– Позовите Вуда, – распорядился Джек. Вуд был их судовым врачом.

Долговязый Мердок отправился исполнять приказание, а капитан подошел ближе к спасенным, которые лежали без движения. Один был рыжий рослый парень в простой потрепанной одежде, другой – безусый юноша с короткими золотистыми волосами. Левая рука его бессильно покоилась на груди, голова была повернута в сторону, Джек опустился на одно колено и дотронулся до тонкого запястья. В следующее мгновение перед глазами его сверкнул ослепительный клинок: лежащий приставил к горлу Джека кинжал. Блеснули ярко-зеленые глаза, и Джек замер. Прикосновение холодного лезвия к коже было, мягко говоря, не очень приятным.

– А ну, отпусти его! – крикнула Луиза, выхватывая из-за пояса пистолет и взводя курок. – Отпусти, или тебе не жить!

Лежащий прищурился на говорившую, и в его зеленых глазах вспыхнули насмешливые искорки. Кинжал исчез, словно его и не было. Джек перевел дыхание и потер шею.

– Приношу свои извинения, – мягко промолвил юноша по-английски. – Я решил, что вы из числа тех, что напали на наш корабль. В здешних водах всякое бывает…

Он сделал попытку подняться на ноги, и его лицо побледнело. Джек встал и протянул ему руку. Уцепившись за нее, незнакомец легко вскочил на ноги.

– Рад познакомиться с вами, месье, – промолвил он, пожимая ладонь Джека. Легкий акцент был почти незаметен в его речи.

– Капитан Джек Осборн, – назвался Джек, с нескрываемым любопытством разглядывая юношу. – Добро пожаловать на борт «Королевы волн».

Вместо ответа тот отступил на шаг назад, приложил руку к груди и отвесил опешившему капитану изящнейший придворный поклон.

– Шевалье Габриэль Арман Луи Саварен де Сент-Илер, к вашим услугам, – церемонно представился он.

Кое-кто из матросов позволил себе ухмыльнуться, но шевалье, сдвинув брови, посмотрел в их сторону, и смешки как ветром сдуло. Сент-Илер поискал глазами свою шляпу, валявшуюся в стороне, подобрал ее и стал неторопливо отряхивать пыль с роскошного плюмажа. В движениях его чувствовались уверенность и спокойствие, присущие людям, которые ни при каких обстоятельствах не теряют головы.

– И уж конечно, – добавил он, подняв глаза на Джека, – у меня не хватит слов, чтобы выразить вам мою признательность.

– Вы француз? – спросил Джек.

Его собеседник надел шляпу, отставил ногу в сторону и, воинственно вздернув подбородок, сухо ответил:

– Подданный его величества короля Людовика XIV. Вас это смущает?

– Почему это должно меня смущать? – возразил Джек.

Сент-Илер пожал плечами.

– Я – француз, вы – англичанин, – заметил он отстраненно. – Наши страны воюют.

– Наши страны всегда воюют, – отозвался Джек, ничуть не погрешив против истины. – Это не повод для того, чтобы джентльмены не могли договориться между собой. Вы, я полагаю, голодны?

– Мы провели в открытом море два дня, – сообщил француз таким тоном, словно речь шла о совершенной безделице. Затем отвесил короткий поклон Джеку и поправил перевязь со шпагой, после чего, к возмущению Луизы, носком сапога бесцеремонно пнул распростертого на палубе рыжего беднягу. Тот застонал и приоткрыл глаза.