Принцесса Намонаки
Шрифт:
— И как же ты откроешь ворота, чужеземный колдун? — повторил старик.
— Это моё дело, — выплюнула я. — Но я их открою, этого достаточно. Можете отправить со мной ваших солдат, они убедятся, что всё честно.
— Я поведу их! — подал голос Алим. Впервые за время совета, не считая той паузы, когда кочевники переговаривались на своём.
"Серебряный" старик обернулся к нему.
— Ты веришь этому чужестранцу, принц?
Алим посмотрел на меня и похабно улыбнулся.
— Да. Он всё сделает. Я ручаюсь за него.
"А если не сделаешь, никто тебя не спасёт", — говорила его улыбка.
Я попыталась её скопировать. Наверное, плохо получилось — никто из кочевников даже бровью не повёл.
— Голосуем, — после минутной паузы объявил старик.
И они снова перешли на свой лай. Однако даже по их лицам и взглядам было понятно, что большинство голосует за меня. Что шёпотом и подтвердил склонившийся ко мне Ли, немного знавший их язык.
— Мы поддерживаем твоё предложение, чужеземец, — сказал старик, когда всё закончилось. — Но мы люди, и наши головы, — он обвёл взглядом генералов, — сейчас полны золотого блеска и жажды крови. Люди слабы. Однако наши духи, чужеземец, неподкупны. Докажи им, что не обманешь, и ты получишь наше согласие.
Что?
Я беспомощно оглянулась на Ли, но тот, как всегда невозмутимый, не обратил на меня ровно никакого внимания.
Согласие, чтобы грабить? Чёрт возьми, я буквально совала им мешок с золотом, а они нос воротили!
Честное слово, когда я это услышала, так и хотелось сказать: "Идите к чёрту, идиоты, я другую орду найду". Но увы, орда на дороге не валяется. Выбора у меня не было.
— Хорошо, — как могла равнодушно сказала я. — Где же ваши духи?
Старик усмехнулся. Следом засмеялись генералы, и даже Алим, младший из них (не будь он сыном хана, фиг бы попал в эту компашку), улыбнулся.
Чтобы убедить духов, нужно было всего-то пройти метров сто по горящим углям. И если вы думаете, что это невозможно, то добавьте к этому деревянные столбы, частоколом установленные вдоль этой стометровки. Конечно, пылающие искры с них летели прямо мне в лицо, и больше всего на свете я хотела бежать сейчас отсюда без оглядки. Это конец. Я могла бы договориться с духами, будь они реальны, как местная нежить. Договорилась же я с юрэй! Но тлеющие уголья — это аргумент покруче. Я же не фокусник. Сто метров в пламени? Кто способен на такое?
— Если ты пройдёшь невредимым, чужеземец, наши духи поддержат тебя, — сказал мне старик, оказавшийся (как вы уже наверняка догадались) местным полковым шаманом. Ну, берут же на войну с собой священника? А кочевники вот шаманов таскают.
Ну да, а если не смогу с духами, значит, договориться, то мою поджаренную тушку принца привезут хану. Интересно, он практикует каннибализм?
Я замерла перед началом дорожки, понимая, что на этом моя история закончится. Сейчас меня в спину толкнут, чтобы не затягивала представление, и всё. Совсем всё. Доигралась.
Ли тем временем невозмутимо разувался. Я не заметила, как он аккуратно поставил сапоги в сторону, на траву, закатал кожаные, по моде кочевников, штаны. И со словами: "Ждите меня вместе со старейшинами, господин," — шагнул в огонь.
Я еле сдержала крик.
А он просто взял и пошёл.
Я не помню, как именно. Помню только, что вроде бы шла рядом, за коридором из огня, естественно. В меня по-прежнему летели искры от горящих столбов, и фигура Ли казалась танцующей тенью, а может, тоже духом — он легко, как будто по воздуху, скользил над углями. Это было чарующе красиво и совершенно невозможно.
Надо ли говорить, что потом на нём ни искорки не было?
Я же еле держалась тогда на ногах, а ему после огня хоть бы хны.
— Мой господин, — сказал он, опустившись на колени предо мной.
Старейшины кланов невозмутимо смотрели.
— Духи за вас, — объявил старик-шаман, которого эта сцена нисколько не удивила.
Очевидно, всем было по фиг, кто идёт сквозь огонь: сам принц или его слуга. Ли это знал. А мне повезло.
— Завтра мы выезжаем на рассвете, — сказал мне Алим и панибратски обхватил за плечи, чуть не уронив при этом. — Ты принесёшь мне удачу, чужеземец! Выпьем за это.
И сунул мне чашу арыка. Помните, перебродивший кефир — как моча на вкус.
Я заставила себя сделать глоток, потом отвернулась.
— Тогда мне нужно выспаться.
— Не холодна ли твоя постель? — хохотнул Алим. — Я могу её согреть.
Вокруг уже царила настоящая вакханалия, судя по всему нормальная для кочевников. Как только генералы вернулись к солдатам и, очевидно, объявили, что завтра они идут на Великую стену, все стали праздновать. А точнее, пить и кое-кто — заниматься плотскими удовольствиями. И плевать, что женщин в их войске не было. От стонов и пьяного хохота болела голова.
— Не холодна, — я с трудом высвободилась. — Спи сладко, ханыч, и не заблудись завтра, потому что сам я дорогу домой не найду.
Алима это рассмешило. Его хохот звучал в моих ушах ещё долго — пока Ли провожал меня в наш шатёр и после, когда я без сил опустилась на кровать, без сил.
Так странно: снаружи царил праздник (хлеще всех шаман отрывался; ему пить, наверное, полагалось по закону), а у нас, внутри, словно убили кого-то — так было грустно.
— Ли, как твои ноги? — только и смогла спросить я, чуть-чуть продышавшись.
— Всё хорошо, госпожа, — отозвался Ли, садясь у входа. — Меня учили танцевать на углях. Это не сложно. Простите, что не предупредил вас: это обычное испытание для чужеземцев. Особенно для правителей, которые приехали на поклон к хану. Здесь поклоняются огню.
Ага. То есть меня вдобавок ещё и унизили. Великолепно.
— И сколько правителей выживает?
— Все, госпожа, — лицо Ли осветила мимолётная улыбка. — Все знают о страсти кочевников к огню и привозят с собой раба, который обучен танцу на углях.