Принцесса-следователь. Том 1
Шрифт:
Только наше прощание свершилось после того, как на следующую зиму, в последний год обучения, я буквально завалила бал, потеряла свою многострадальную досточку, сумела сбежать из Института на ярмарку и вообще, нарушила добрых шесть правил поведения настоящей леди. Матушка писала мне еженедельно, получая жалобные письма от преподавателей, грозилась забрать из заведения и выдать замуж. А я ей писала, что нечего меня пугать замужеством, поскольку я ведь могу натворить бед для всей империи, устраивая светские скандалы. Последний год был для меня тяжелым, но это на фоне того, что я на отлично тянула курс целительства и блестяще сдавала любые самостоятельные работы. Экзамены были только в радость, тогда как для других девиц становились настоящим испытанием. Наш декан верил в меня, даже, несмотря на жалобы мадам Буфало,
Последним экзаменом мне надлежало сдавать целительство, все остальные науки были более-менее пройдены и даже по этикету я вытянула посильный бал, но после того высказала своей преподавательнице все то, что нелицеприятно упоминать настоящей леди. Мадам Буфало скривилась, как перезревший овощ, и жестом указала мне на выход. Теперь же я шла уверенно, тогда, как моя свита, состоящая в этот раз из десяти самых блестящих девиц сего заведения, семенила позади. Мы были выпускницами, нам надлежало через несколько дней распрощаться с учебным заведением, а, потому, многие уже несколько устали сдавать экзамены, писать корреспонденцию родным и женихам. Да-да, не только маркизе Семеньяк посчастливилось обручиться, как-то накануне я вообще была поражена тем, что почти все девушки обручены (все, кроме одной, и этой одной девицей является ваша несравненная авторесса сего опуса – принцесса Франка Булонье). И ко дню святого Феодора Тарийского, который у нас во второе воскресенье сентября, выпускницы благородного заведения распрощаются со статусом незамужних девиц. Только об этом и разговаривали, будто на свете нет больше разумных тем, чем обсуждение приданного, женихов, их поместий и земель, и статусов их жен. Я же воздерживалась от любого вмешательства в их скучные беседы, у меня жениха не было, кто каков и по чем стоит, меня не интересовало.
Тихо скрипнула классная дверь, я вошла первой. Декан уже ожидал нашего появления, он ободряюще мне улыбнулся, будто знал, что я прибуду самой первой. Но мне надлежало дождаться остальных. На каждой парте стоял серебряный поднос, накрытый крышкой – это был наш финальный экзамен, мосье Бенедикт Гранжалье основательно к нему подготовился, а для меня это стало сюрпризом. Так и хотелось туда заглянуть, но я сложила руки перед собой и с самым невинным взглядом уставилась на нашего преподавателя. Он пожелал мне удачи, а дальше вошли остальные институтки, и расселись по своим местам.
– Ну что, мои дорогие ученицы, это будет нашим завершающим уроком перед вашим выпускным балом, где мы в последний раз увидимся и распрощаемся, думается мне, эдак лет на семнадцать-двадцать, – он сказал это спокойно, но с некоторой горечью, видно было, что для впечатлительного декана любое прощание дается тяжело. Я особо чувствовала это, поскольку эти годы мы неплохо ладили, и когда еще бы он рассказывал о том, что дочь Пьетры Булонье была его самой выдающейся ученицей.
– А теперь, чтоб не терять времени, отодвиньте крышки и увидите свои задания, – он перевернул песчаные часы, отсчитывающие время, а мы, наконец, имели возможность заглянуть под крышку. Для многих подобный сюрприз стал не то что сюрпризом – а самым настоящим ночным кошмаром. Оказывается, под крышками лежали едва живые существа – крысы, лягушки, бобры, ласки. В общем, мелкие млекопитающие и пресмыкающиеся были нашим заданием: их требовалось излечить от недугов, они едва дышали, а некоторые судорожно подергивались. Подозреваю, что декан специально ввел их в такое состояние с помощью магии или ядов, которые мы проходили на последних занятиях.
Мне досталась крыса. Ужас. Мне досталась крыса, а я боюсь грызунов, с каким же омерзением я смотрела на это животное, хотела было отказаться от экзамена, но потом посмотрела на декана, он ожидал подобной реакции:
– Понимаете, сейчас вы видите перед собой животное, которое принято считать омерзительным. Но если вы преодолеете свое предубеждение, то сможете в будущем помогать беднякам, которых порой не считают за людей. Многие из вас выйдут замуж и будут, ради развлечения, заниматься благотворительностью, так вот, я предоставляю возможность уже сейчас показать свое мастерство.
Я рассуждала над словами декана, в какой-то мере он был прав, мы пренебрежительно относимся к нищим, посмеиваясь над их горестями. Если сейчас излечу крысу, то смогу помочь и противному попрошайке
А в это время маркиза Семеньяк, она же Кэмилла, была девицей благородной, но слишком утонченной. Ей досталась жаба. С самого начала она отворачивалась и прижимала к лицу платочек, но видно, что ей действительно подурнело. Она в мгновенье побледнела и тут же лишилась чувств. Я едва успела обернуться и заметить, что декан вовремя подхватил обморочную девицу и потащил ее в лазарет. Остальные пансионерки тут же стали громогласно возмущаться. Юная графиня Люфье, которой досталась ободранная уличная кошка, захлопнула крышку и отодвинула от себя. Она не перешагнула через свое предубеждение, как я:
– И как это называть? Что за издевательство?! Мосье Гранжалье желает, чтобы мы все слегли перед выпускным балом. Я в жизни не прикоснусь к этой ободранной кошке, что уж говорить за Кэмиллу, ее жаба – самое отвратительное животное, которое мне доводилось видеть, лучше получить колл по этому предмету, чем потакать причудам старого и выжившего из ума профессора, – ее поддерживали почти все (кажется, я осталась в меньшинстве, но не в пролете).
– Зачем вы тогда шли на целительство?! – не выдержала я, вставая на сторону любимого преподавателя. Поднялась со своего места и подошла к рабочему столу декана, уперев руки в боки, таким образом, оказавшись в центре учебной комнаты. – Вас же никто насильно не тянул сюда, продолжали бы посещать свою изысканную магию, а не кривиться сейчас и падать в обмороки.
– Потому что, нам приказали это сделать родители, – подхватил кто-то из толпы. – Если уж принцесса Булонье посещает целительство, значит, это престижно.
– Я понимаю, что вы все придерживаетесь мнений своих родителей, но прежде всего, надобно головой думать, пригодиться ли вам этот предмет в жизни. Я буду и дальше практиковаться, даже если матушка этого не одобрит, а вот вам оно зачем?
Многие призадумались, умом понимая, что слишком рьяно выполняли пожелания родителей и теперь должны сидеть здесь и сдерживать свои естественные позывы. Я села на свое место, и после этого мне уже было не противно прикасаться к крысе, потому что я только что защитила все теории нашего декана, какими бы сумасбродными они не показались вначале. Остальные выпускницы за мной наблюдали, а я осторожно взяла крысу обеими руками, осмотрела ее недуг и пришла к выводу, что у нее «булонная лихорадка». Это не совсем болезнь, скорее, ей впрыснули сок булоны – сон-травы, которая к тому же может повышать температуру тела. Вот бедное животное и мучится, не имея возможности получить противоядие.
Верно, наш декан задал нам сложную и, одновременно, простую загадку – как избавить животное от происков этой отравы. Она была легкой и не могла причинить значительный вред, но для экзамена хватит и того, чтобы мы задумались над тем, что же нам предпринять. Думается мне, для предотвращения действия ядов надобно бедному животному промыть желудок, а потом напоить чем-то возбуждающим, чтобы оно смогло прийти в себя.
Я осмотрелась на предложенные мне различные настойки и бинты, при этом старалась не смотреть по сторонам, и не подсказывать остальным. У кого есть своя голова на плечах, те сдадут этот экзамен. Но в классной комнате было тихо, никто не пытался кричать или подымать бунт. Когда мосье Гранжалье вернулся, мы все что-то делали, декан довольно уселся на прежнее место, с леди Семеньяк ему пришлось поговорить некоторое время, подозреваю, что она будет сдавать факультативы в теории. Я же была настроена сдать практику и блестяще.
Первым делом приготовила раствор, залила его в крысу, та сжалась в легкой судороге, со рта полилась мутноватая и вонючая жидкость. Значит, мне удалось обезвредить дальнейшее действие булон-травы. А потом я приготовила еще один раствор, подлила туда капельку кофейного напитка и опять залила крысе. Оставалось ждать несколько минут, пока животное пришло в себя. И как только моя подопечная встала на лапки и могла уже двигаться, я мгновенно прикрыла ее крышкой. Мосье Гранжалье оказался подле меня, он осмотрел крысу, пощупал ее живот и остался доволен тем, что я сдала экзамен блестяще и первой. С остальными ему пришлось повозиться, мы же распрощались с ним быстро. Напоследок он пожал мне руку и проронил скупую, мужскую слезу: