Принцесса в джинсах
Шрифт:
Так, например, подчиненные обер-камергера ежедневно обязаны были проверять температуру в опочивальне императора. Но теперь толпу слуг заменило одно-единственное приложение «Домовой». Если Филиппу хотелось прохлады, он мог дистанционно проветрить комнату. Замёрз – прибавлял с перстня батареи.
Да и само название чина «обер-камергер» – проще говоря, постельничий – уже не соответствовало его назначению. Из обслуживающего персонала обер-камергер превратился в доверенное лицо императора, стал его советником и помощником. В Букингемском дворце человек с обязанностями Сильвио назывался бы
Государь предложил обер-камергеру перекусить, но тот отказался:
– Благодарю, вашвеличество, мне не до блинчиков! – Сильвио спрыгнул с гироскутера и потряс в воздухе распечаткой. – Вот что прислали ребята из Аналитического центра. Они обработали уже несколько тысяч онлайн-обращений и все рукописные жалобы из почтовой кареты. И боюсь, у меня плохие новости.
Филипп тяжело вздохнул:
– Что там еще?
– Народ недоволен вашей закрытостью, – пожал плечами Сильвио. – Люди хотят знать все о личной жизни императорской семьи.
Луиза ахнула:
– Я так и знала!
Принцесса молча взяла у Сильвио распечатку. Император насупился.
– Мы с Оливией не желаем им ничего рассказывать.
Обер-камергер нервно пригладил бараньи кудряшки.
– Вашвеличество, вы еще не знаете, какой у меня план… Я тут в Интерсетке прочитал, что ее высочество рассталась со своим бойфрендом…
– Все уже в курсе? – ужаснулась цесаревна. Император выдохнул. Луиза крикнула: «А я ведь вам говорила! Подписчики меня не простят!» – и застучала по своему перстню, снимая потрясенное лицо Оливии. «Хэштег #СноваСвободна», – приговаривала императрица, выкладывая фото падчерицы в любимую «Монаршку». – И конечно же, хэштег #МужикиМерзавцы…»
Сильвио тем временем продолжал:
– Считаю, что нельзя игнорировать мнение народа. Не хотелось бы напоминать вам про несчастную Швейцарию…
– Всегда помню, – отозвался император. – Хотя там с Максом разобрались бы очень быстро. А нам приходится дорого платить за демократию…
– Со «Всемогущим» я уже предварительно договорился, – тараторил Сильвио. Луиза вскинула голову. – Креативный директор Левинсон в восторге, в натуральном восторге. Он готов выделить нам лучшие вечерние часы по воскресеньям…
– Для чего выделить? – не выдержала Луиза.
– Для новой программы под названием «Царская дочь»! – торжественно объявил Сильвио. – Это будет беспрецедентное реалити-шоу, в котором цесаревна выберет себе жениха из толпы претендентов!
– Не может быть! – потрясённо воскликнула Луиза. – Оливию берут на «Всемогущий»? А как же я?!
Принцесса остекленело глядела сквозь распечатку.
После короткого молчания Филипп сказал:
– Ты удивишься, Сильвио… Но я не против. Мне нравится мысль, что за руку и сердце моей дочери будут соревноваться лучшие из лучших. Может, найдется кто-то достойный хотя бы ее мизинчика. – Император с любовью взглянул на дочь. – Это отвлечёт ее от грустных мыслей.
Обер-камергер повернулся к Оливии:
– Вашвысочество, что мне передать креативному директору «Всемогущего»? Он ждет звонка.
Принцесса бросила на стол распечатку и подняла на обер-камергера глаза цвета Бермудского треугольника.
– Передай, пусть готовит софиты. Я согласна. Максу надо отомстить.
Глава 4
Кастинг для участников реалити-шоу «Царская дочь» объявили восьмого марта, в Международный женский день. Новость мгновенно разошлась по мировым выпускам новостей, докатилась даже до сверхзакрытой коммунистической Швейцарии – конечно, в искаженном виде. Швейцарские газеты издевались над «унизительным сватовством российской принцессы, которую выставили на аукцион, словно ярмарочную корову». Но старания дикторов, поливающих грязью Оливию, привели к обратному эффекту: молодые швейцарцы массово пытались бежать за границу, чтобы поучаствовать в небывалом конкурсе, сулящем сказочные перспективы.
Впрочем, если горячих швейцарских парней перехватывала пограничная служба, то всех остальных желающих останавливать было некому. Под грузом видеоанкет почтовый сервер Зимнего дворца рухнул на следующее же утро, девятого марта. Электронные заявки присылали со всей России, из всех стран мира.
Сильвио пришлось в экстренном порядке нанять несколько сотен программистов-фрилансеров для налаживания технической стороны кастинга. После того как сервер объединенными силами атлантов-сисадминов подняли, выявилась новая проблема: по какому принципу отсеивать неподходящих кандидатов?
Решено было созвать творческую группу из двух сотен психологов.
Собрание отсеивателей устроили в Фельдмаршальском зале Зимнего через неделю после объявления конкурса. За бескрайним дубовым столом в форме буквы «П» председательствовал взмыленный Сильвио. Пухлые купидончики на его галстуке смотрелись несуразно на фоне старинных батальных полотен; но новая, мирная Россия двадцать первого века вела сражения только на любовном фронте.
Рядом с обер-камергером и продюсерами «Всемогущего» скучала цесаревна, лениво перебирая игры в перстне-разумнике. Оливия нарочно не стала активировать тактильную голограмму из перстня, чтобы окружающие не разглядели, чем она там занимается, и возилась с крошечным вспомогательным экранчиком, похожим на драгоценный камень изумруд.
Поскольку встреча была неформальной, то и одежда Оливии ничем не напоминала наряд принцессы: неизменные джинсы, синие кроссовки с белыми шнурками, простая белая футболка. Совсем немного макияжа, гладкий хвостик. На голове вместо тиары – кепка с гербом Российской империи. Такие продавались в сувенирных киосках близ Дворцовой площади. В углу Фельдмаршальского зала на стуле валялась голубая дутая куртка. Был выходной день, и после собрания цесаревна собиралась съездить в Царское Село – навестить своего белого Пегаса.
Сидеть верхом Оливия научилась раньше, чем читать и писать. На содержание коня уходила почти вся зарплата оператора колл-центра, но без Пегаса принцесса не представляла своей жизни.
Да, по дороге нужно заскочить на работу и отпроситься на время проведения конкурса. Будет непросто взять полугодовой отпуск, пусть даже и за свой счет. Суровый начальник колл-центра может просто-напросто отказаться принять Оливию обратно. Скажет что-нибудь вроде «нам такие работницы не нужны», и привет. И папа не поможет.