Принцесса яда
Шрифт:
– У тебя не много навыков, но, кажется, упрямство ты освоила. Существует ли способ отговорить тебя?
– Без вариантов.
– У меня не было выбора. Помимо обещания маме я должна разгадать загадку Арканов. Потому что это никогда не закончится само собой.
– Если ты собираешься отправиться в Техас, я подвезу тебя, пока ты не найдешь другую машину, которую можно починить.
– Ты держишь меня в мини-тюрьме. – Застряли в плохой ситуации. - Если я позволю тебе уйти самой, ты все равно, что мертва.
– Я открыла рот, чтобы возразить, но он перебил меня, сказав: - ой, перестань, ты не сможешь себя защитить.
Как и моя мама.
– Посмотри на меня, Эви. Ты уверена, что хочешь идти по этому пути?
– Да.
– И я была уверена, что будет лучше если я буду делать это с ним вместе.
– Ты…ты поможешь мне?
– Mais .Да.
– Сказал он снисходительно - я отведу тебя туда. Но у меня есть условия.
– Конечно, у тебя они есть.
– Ты расскажешь мне свои тайны. Я должен знать, как ты вырастила те растения. Мне надо знать, как ты можешь сделать это снова.
Может поощрить его?
- Я расскажу тебе все, что хочешь знать, как только мы доберемся до бабушки.
Он колебался, прежде чем ответить.
- D’accord. (Согласен)
Мое облегчение имело оттенок подозрительности:
- Я тебе не нравлюсь. Мы никогда не были друзьями.
Он этого не отрицал.
– Мы могли бы и дальше оставаться такими же чужими, Джексон. Тем не менее, ты готов путешествовать со мной, рискуя жизнью?
– Чужими? Это относительно, не так ли? Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо из живущих. И я знаю тебя лучше других, за исключением твоей бабушки.
Потому что мама ушла.
– Черт, Эви, никого не осталось кроме тебя. Никто не говорит на кайджанском, никто не помнит протоку, ее запах, или какое было солнце...
– Запах мха и игл хвойного кипариса?
– Exactement. Точно.
– Тогда мы пришли к согласию.
С непроницаемым выражением лица он сказал:
- Bien. Хорошо. Итак, у нас есть два пути, по которым мы можем идти. Юго-восточная армия переместилась из Северной Каролины в Луизиану и мы можем пойти по их следу, направляясь вверх через Атланту. Основные дороги будут менее разрушены и там будет меньше Бэгменов. С другой стороны, войска подчистили местные заправки и магазины. У нас большой запас воды из Хейвена, если будем экономными, но топливо и продовольствие будут редко попадаться. И все источники выжжены дневным светом.
Это звучало, мягко говоря, не идеально.
– Какой второй путь?
– Мы могли бы отправиться на север, через Теннесси, затем срезать на востоке. Мы не пойдем по их следам, но рискуем наткнуться на Бэгменов и плюс заблокированные дороги.
Я была удивлена и впечатлена тем, насколько он осведомлен.
– Что ты предлагаешь?
– Первый вариант. Поездка займет больше времени и придется экономить, но я думаю это более безопасно.
Больше времени? Теперь, когда я была на пути к бабушке, нетерпение сжигало меня.
– Сколько времени это займет?
– Я ехал весь день и мы проехали всего несколько миль через бурю. Видимость была около
пяти футов. Путь туда может занять несколько недель.
Мои губы приоткрылись:
– Мы будем каждый день останавливаться до сумерек? Ветры могут дуть всю ночь, я могла бы сменять тебя и вести машину.
–
– Если мы находимся в машине, они не смогу т поймать нас.
– Если бы я был один... но с тобой...
– Он потер перевязанной рукой рот, выглядя так, будто только что понял, какую ответственность взвалил на себя. Ответственность за другого человека.
– Ты ведь даже никогда не видела Бэгменов? Кроме своих видений?
Я поколебалась, затем покачала головой.
– Когда мы на них охотились, мы выходили группами по десять человек, обученные и вооруженные до зубов. А ты и я? Мы не можем подвергать себя риску встретиться с ними. Особенно в такой численности. Если что-то со мной случится в дороге, что ты будешь делать? Не может быть и речи.
– Мне удалось выжить после Вспышки и без тебя.
– Ты была укрыта, с пищей и водой, в надежном убежище. А здесь бедлам. Люди потеряли разум.
– Мне трудно поверить, что все хорошее, так быстро отбросили за ненадобностью.
– Порядочность, мораль.
– Прошло всего семь месяцев. Люди не могли стать каннибалами так быстро.
– Здесь-нет-еды, Эви.
– Он встал, доставая фляжку из кармана.
– Даже при таком маленьком количестве выживших людей продуктовые магазины были разграблены в считанные дни. Нет растений и вряд ли есть животные. Полгода достаточно для создания новой пищевой цепи, которая вступит в игру.
Я сжала виски
– Пищевая цепь?
– Сильные, такие как ополченцы или армия, получили все запасы и продовольствие. Они на самом верху. Чуть менее сильными являются каннибалы. В нижней части голодающие и слабые. Не повезло и попал в слабые? Значит ты чей-то ужин.
– Он сделал большой глоток, не переставая смотреть мне в глаза.
– Итак, подумай о жестокой реальности, если хочешь отправиться со мной завтра peekon.
Я пыталась поспать на тихом корабле. В Хейвен Хаусе всегда - было всегда - очень шумно. Я никогда не услышу его скрип и треск снова. Никогда не услышу мешающий спать шепот тростника. Никогда не услышу стук маминых каблуков по мраморному полу. Даже голоса были тихими, как будто хотели чтобы я испытала свое горе в полном мучительном объеме. Или, возможно они были тихими потому что Джексон был в футе от меня, свалился спать на столе. Он сказал, что в дороге мы всегда будем оставаться в одной и той же комнате, опять же "нет места на сто процентов безопасного". Его арбалет был наготове. Я чувствовала себя одновременно неловко и защищенно вместе с ним в одной комнате. Лежа на слишком мягкой пенной кровати в слишком тихой каюте, я заново переживала день. Три воспоминания отпечатались в моем сознании и я знала, что никогда их не забуду.
Полный гордости взгляд Джексона, которым он посмотрел на меня, когда я бросила зажигалку, чтобы сжечь свой дом и кремировать мать. Ощущение его покрытой волдырями ладони, когда мы бежали рука об руку от огня. Какой мирной выглядела мама, когда умерла.
Слезы накапливались и проливались, их было не остановить. Я представляла себе ее последние мысли, вспомнила ее, сжимающую ту фотографию. Знала ли она, что это ее последняя в жизни ночь? Почему я не осталась с ней? Если она не умерла во сне, то я должна была сидеть там и держать ее за руку, смотреть на нее... смотреть до конца. Ворочаясь на своей стороне, я плакала, пытаясь не шуметь.