Принцип бабочки
Шрифт:
– Ну и что ты снова приперся, - послышался хриплый мужской голос.
Я замерла. Легкие сжались.
– Чего приперся спрашиваю?- снова он.
Я переборола себя и сделала несколько шагов по каменным ступеням вниз.
– Игорь, блядь!
– закричал старик.
Я сделала пару шагов и оказалась в серой, тускло освещённой комнате. Каменные стены, бетонные полы, пыль.
Мужчина лет 60 сидел в углу, вальяжно раскинув ноги в стороны. Он прислонился к стене. Я видела его грязные, голые ноги, его серые потрепанные,
Тут был телевизор, большой, что показалось мне весьма странным. Старыми книгами был завален почти весь пол. Грязная тарелка поверх этой горы макулатуры. А этот длинноволосый, седой мужчина, сидел и смотрел на меня, словно я ангел.
Это все ужасно пугало меня. Кто он? За что он здесь? Почему, если он плохой в понимании Димы, его еще не убили?
– Я что наконец-то умер?
– тихий шепот сорвался с его уст.
– Что, простите?- уточнила я, приблизившись.
Что-то в нем было знакомое. Где-то я его видела, а вот где не понимаю. Он потянулся рукой к стене и потянув за ниточку включил свет. Я на секунду чуть не ослепла.
– Люба, ты как тут?
Этот вопрос подверг меня в шок.
– Меня зовут Вероника,- дрожащими губами произнесла я.
– Ты что уже так выросла?- он недоумевал.
Потирал руками бороду и морщил брови.
– Да, а вы кто? – я всматривалась в его густые брови и все еще пыталась понять. Вспомнить.
– А я Константин, Вероника, ты что, не помнишь меня?- сказал это он, а в ахере я.
Как? Он же мертв. Я сейчас просто недоумевала.
Как? Как? Как? Как?
– Нет,- прошептала я в ответ, стиснув зубы.
Дальше все было так, словно меня поместили в купл и я там застряла. Словно я говорю с человеком в воде. Эхо.
– Почему вы тут?- я все еще пыталась осознать.
– Знаешь, дети заменяют родителей, Дима решил, что мне пора уйти на покой,- Константин наклонился ближе ко мне.
– Но вы же считаетесь мертвым?- от этих слов у меня подкашивались ноги. Я не могла поверить, в то, что Дима засунул своего отца в старый подвал, точнее в новый, оборудованный. Сколько лет он провел тут в одиночестве мне даже страшно представить. Это все выглядело как дикость чистой воды.
Он рассказывал мне многое. А я сидела рядом и плакала. Он обнимал меня и даже несмотря на его грязный и отталкивающий вид, мне было приятно от его поддержки.
– Я так ее любил, Вероничка, ты даже представить не можешь, когда она умерла я думал с моста скинуться, но не сделал это из-за вас, моих детей, - продолжал Константин,- А она знаешь, так красиво пела, о боже, девочка моя, она так пела мне вечерами, пока я убоюкивал тебя в кроватке. Я помню качаю тебя, ты так смотришь на меня, глазки горят. Я тогда чувствовал себя твоим отцом, точнее, я всегда им себя чувствовал. И находясь тут часто гадал, какой же ты все таки вырастишь.
Слеза за слезой падали на серый бетон. Сердце разорвано в клочья, если можно выразиться, оно развалилось на атомы и больше не соберётся. Я симпатизирую мужчине, который так поступил
Я выслушала еще несколько историй, держа старца за руку. У него была такая грубая кожа…
– Давай те я помогу вам сбежать?- осенило в мгновенье меня, я развернулась на грустного старика.
– Спасибо милая, но лучше беги сама. Моя судьба уже предрешена. Беги, туда, туда глаза глядят, только внимательно все продумай, ступай. Ступай. Ступай доченька, беги, пока можешь,- он взглянул на меня глазами полными боли и сожаления. Мою душу только что разрезали топором. Страх сменился на гнев, а гнев на ярость. Я подошла к выходу и остановшись на минуту, обернулась на Константина.
– Прощай, доченька,- прошептал он и отвел взгляд.
Боль в груди, сжимающая желудок, легкие, пульсирующая даже в пятке и медленно меня убивала. Мне было нереально тяжело, настолько, насколько никогда не было.
Мой биологический отец у Димы, его отец в плену у него, Я В ПЛЕНУ У НЕГО. ОН МОЙ ХОЗЯИН.
Пора это прекратить.
Пришла я в дом под видом, что просто гуляла. Смахнула слезы, сделала вид, что пришла в себя.
Я увидела его уже в спальне. Как я поднялась, не помню. Все в тумане. Он стоял лицом к окну, разговаривал по телефону, но как только я вошла, повесил трубку.
– Где Шершень? Я хочу с ним поговорить - решила я не мелочиться. Сразу в лоб этой скотине. Этому животному.
– Мертв,- холодно произнес Лебедев, даже не обернулся на меня.
Все. ЭТО ВСЕ.
Дмитрий
Я приехал к другу уже ночью. Уложил бабочку спать, она долго плакала. Я пытался ее успокоить, но вышло херово. Видимо ей лучше побыть одной, поговорю потом.
– Хочешь чтобы моя дочь тебя боялась?- Миша сидел на стуле и потягивал скотч. Мысль о его «смерти» его забавляла. Не знаю, что тут увлекательного, но у нас получилось. Странные конечно методы.
– Я хочу чтобы она была рядом, а я знаю только один способ ее удержать, страх. Другого выбора у меня нет. Я люблю ее. Правда люблю. Она захочет чтобы я завязал со своим делом, но я как бы и могу, но многие люди меня не так поймут, сам понимаешь, это тоже своего рода бизнес. Многие девочки уже подготовлены к отправке в Дубай. Есть ориентировки на новеньких. Женя займется подбором и решит эти вопросы,- четко и по делу выразился я, наливая себе новую порцию алкоголя.
Мы с Мишей никогда не были врагами, но и друзьями нас сложно назвать. Так, партнеры. Мы нашли недоброжелателя, но я хотел проверить Веронику, а Шершень умереть в ее глазах, ну и не только в ее. Свои причины.
– И что она так сразу поверила? – этот старый все не успокаивался.
– Конечно, расстроена была, я что похож на пиздабола?- не медля уточнил я.
– Ты гений,- Миша поднял бокал, показывая «за тебя».
– Не надо лести, Шершень,- я ответил.
– Да не вопрос. Какую цифру мне говорить шейхам? – решил завести тему Шершень.