Принцип Отелло
Шрифт:
Вадик удивлял. Он не только не звал жену назад, но и не проявлял совершенно никакого недовольства ее долгим отсутствием. Будто бы его все вполне устраивало: и то, что ее дома нет, и то, что общение между ними свелось лишь к телефонным звонкам. Василиса не то чтобы была огорчена – она недоумевала. С чего вдруг он с такой покорностью воспринимает ее отъезд? Может, они с мамой уже продажей квартиры без нее занимаются, или…
– Может, у него давно баба есть на стороне, – подсказал догадливый Игорь Леонидович. – А ты все: я замужем, я замужем… Говорю, выходи
– С чего вы так решили? – вяло запротестовала она, поигрывая ферзем. – Вадик не ропщет, потому что боится скандала.
– Или боится, что ты вдруг вернешься невзначай. Еще помешаешь ему с его новой симпатией. Ты такая наивная, детка! Жены больше двух недель нет дома, а он никакого возмущения не выказывает. Да я бы уже камня на камне не оставил! Видала, под каким контролем у меня моя жена была?
– Что, однако, не уберегло ее от гибели, Игорь Леонидович, – поддела его Василиса. – Вы все равно не уследили.
Тот вздрогнул, подумал, рассматривая ее широко раскрытыми сердитыми глазами, потом согласно кивнул:
– Ты снова права, дорогуша. Ты вообще умная девочка. Люблю таких. В жизни мне с умными людьми не везло. Игорек вот только, да ты теперь. Приручить бы еще теперь тебя.
– Не получится, – вздохнула Василиса. – Вы же мне не верите. И никому не верите. А без доверия ничего никогда не получается, никаких отношений.
– Хорошо сказала! Зато ты всем верила, и что получилось?! Саня твой совершил преступление и скрывается теперь. И плевать ему на тебя, на то, что ты пытаешься спасти его задницу. Муж твой вообще на тебя забил, мямлит по телефону нечто несуразное. Я б на его месте как вдарил бы по столу: «А ну быстро домой!»
– А вы отпустили бы, стукни он?
Игорь Леонидович снова крякнул, озадачившись ее искрометным ходом и в разговоре, и на шахматной доске. И снова качнул крупной головой, занавесившись от нее челкой.
– Нет, не отпустил бы. Пока Игорек все не выяснит, будешь моей заложницей. Василиса, ну мы же договорились. Ну, чего ты…
Пятый день ее заключения подходил к концу, когда Игорек вдруг повел ее не в душ, как бывало обычно в тот час, а в кабинет Игоря Леонидовича. Хозяин сидел за столом, снова пил водку, закусывал семгой, и хмурый вид его не предвещал ничего доброго в ее адрес.
– Присядь, – коротко приказал он, показывая на стул возле окна. – Разговор у нас с тобой будет серьезный, дорогуша.
Василиса присела, отметив про себя, что ее заключение под стражу сказалось на внешнем виде хозяина не лучшим образом. Рубашка помята, вся в пятнах, две пуговицы оторваны с мясом. Бесился он, что ли, от собственного бессилия?
– А ведь нашли мы твоих гаишников, Василиса.
– Да вы что?! – Она даже привстала.
– Сядь!
Она снова опустилась на стул, вцепилась пальцами в сиденье. Неужели?! Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? Сейчас она что-то узнает. Нет, не так: сейчас они сообщат ей, что теперь верят: ее слова про Саню – чистая правда.
Как оказалось, все стало только хуже.
– Найти-то мы их нашли, но поговорить с ними нет никакой возможности. – Игорь Леонидович ворочал челюстями, как жерновами, перемалывая жирные куски рыбы.
– Почему?
– Да потому что их убрали.
– Куда убрали?!
– На тот свет практически. – Игорь Леонидович поморщился ее недогадливости. – По одному уже поминки справляют. А вторые поминки на подходе.
– Как это? А вы уверены, что именно они забирали Саню в то утро из дома? Может…
– Да не может, Василиса! – прикрикнул на нее хозяин дома и с грохотом опустил громадный кулак на стол. – Ничего не может! Ты только с одним соседом Сигитова переговорила, а Игорек пошел дальше. Он еще кое-кого опросил. Есть такая категория пенсионеров, которые страдают постоянной бессонницей. Он их и навестил. И повезло ему больше, чем тебе. Одна въедливая старушенция даже номер машины записала. Так, на всякий случай. Она частенько занимается тем, что записывает номера незнакомых машин, останавливающихся в их дворе. Именно на всякий случай. Вот он и представился. Игорек ту машинку пробил, узнал, какой экипаж в ту ночь дежурил, и…
– И?…
– И не нашел ребят. Нету их просто, и все! Один погиб в аварии. Второму башку прострелили.
– О боже! – ахнула Василиса и заплакала. – Если с ними так, значит, и Сани нет в живых уже…
– С чего такая уверенность, дорогуша? Нет, не стал я бы так расстраиваться. – Игорь Леонидович опрокинул очередной стакан водки, нароняв крупных капель на стол. Сморщился, крякнул, заел семгой и пробурчал с набитым ртом: – Думается мне… Да и Игорек вон так же думает… Выходит, что любезный твоему сердцу Санечка убирает свидетелей.
– Свидетелей чего?
– Свидетелей того… Ну я не знаю… – Он помолчал, потом вскинул глаза на Игоря. – А и правда, Игорек, зачем ему их убивать было?
– Они же вместе мутили, Игорь Леонидович. – Игорек растерянно заморгал. – Кто знает, что там у них за тема была. Вот он и убирает подельников потихоньку. Причем в одном и том же месте практически все случилось – у гаишников там дежурство постоянно было. Одного там «КамАЗом» раздавили вместе с бабой его, а второго… С ним вообще страшно. Подстроено все так, будто Владимир Кириллов убил из своего пистолета сначала девчонку, которую тормознул, а потом застрелился сам. Только неудачным вышло у него самоубийство. То ли испугался, то ли дернулся, но он жив пока.
– Конечно, без сознания! – разозлился Игорь Леонидович.
– Разумеется. Операция вроде удачно прошла, но врачи никаких шансов не дают.
– Охраняют?
– А то! Как президента! Еле пробился.
– Ты там был? – встряла Василиса в их диалог.
– А то! – не без самодовольства хмыкнул охранник. – Был и видел его, как тебя. Голова перебинтована – как тыква, ей-богу! – весь в трубках, аппараты пищат. Кстати, его напарник тоже в больнице умер. Через неделю после аварии.
– Что его коллеги говорят про самоубийство?