Принцип Отелло
Шрифт:
Тот эпизод она просмотрела раз десять, наверное. Снова и снова возвращалась к моменту, когда Марина что-то читала и вдруг вздрогнула, услышав звонок. Подошла к домофону, с кем-то говорила (было не очень хорошо слышно). Потом открыла дверь… и на пороге дома оказался Саня Сигитов. Василиса едва не заплакала от досады, узнав в молодом парне, неуверенно топчущемся в дверях, своего лучшего друга. Это был точно он. Никакой ошибки, никакого оговора со стороны Игоря Леонидовича. Она без труда узнала и куртку его, и шевелюру. И даже манера говорить – держа одну руку в кармане, а
– Зачем же ты сюда поперся, Саня? – всхлипнула Василиса, начав листать дальше.
Потом шла сцена бурных объяснений Марины с Игорем Леонидовичем. Даже посуда из серванта шла в ход. Еще несколько кадров были затерты, а вот последние…
Сцена, где Марина изменяла своему мужу с Сигитовым, была отснята очень четко. Создавалось впечатление, будто покойная специально позировала, работала на камеру, чтобы досадить своему мужу. Что-то наигранное было во всей дикой предсмертной сцене, ненатуральное. Даже удовольствие, полученное перед смертью покойницей, таковым не казалось. Может, Василиса придиралась, может, ревновала, но Саня совершенно не выглядел в тот момент героем-любовником, скорее напоминал заведенную куклу. А вот убийство…
Убийство было вполне реальным. Сильные руки сомкнулись на голой шее женщины и давили столь долго, сколько понадобилось для того, чтобы тело Марины, обмякнув, свалилось на пол.
Василиса выключила компьютер и минут пять сидела с остановившимся взглядом и дыша через силу.
Маньяк! Она только что видела маньяка! Самого настоящего, не из фильма криминального, когда все кажется как бы потусторонним, поскольку не касается тебя лично. Теперь это ее коснулось. Причем так, что не хотелось верить, да и просто жить.
Как такое могло с ним случиться, как? Он что, свихнулся совсем на своих виртуальных компьютерных чувствах? Как Санька мог это сделать с бедной женщиной? Что двигало Мариной, Василису не трогало совсем. Она силилась понять, как Сигитов мог дойти до такого. Она всю свою жизнь его знала, верила ему, переживала за него. А когда он исчез, искала, в логово настоящего зверя, можно сказать, из-за него внедрилась. А тут такое!
Что теперь делать? Продолжать искать Саньку? Продолжать жить в чужом доме, врать, притворяться? Но зачем? Ради чего? Чтобы избавить от беды человека, совершившего такое ужасное преступление?
Она бы, наверное, всю ночь просидела, уставившись в одну точку и терзая себя страшными вопросами, не вспыхни свет над ее головой и не раздайся от двери насмешливый голос Игоря Леонидовича:
– Ну вот, детка, теперь мне хотя бы понятен твой странный интерес к моему скромному жилищу. А то все вокруг да около…
– А?!
Она резко обернулась и уставилась дикими глазами на вошедших. Единственное, на что у нее хватило ума в страшный момент разоблачения, это на то, чтобы спросить:
– Вы уже вернулись?
– А мы и не уезжали. Да, Игорек?
Игорь Леонидович тяжело прошелся, ухватил вращающееся кресло, в котором она сидела, за спинку и выкатил его в центр комнаты.
– А теперь рассказывай, Василиса, – приказал он, усаживаясь на край стола. – А мы с Игорьком тебя послушаем.
– Что рассказывать? – Она и правда не знала, что его интересует.
– Все, все, все! – Его крупное лицо было сведено судорогой. Казалось, минута-другая, и он разорвет Василису в клочья. – Зачем втерлась ко мне в доверие? Что тебе надо в моем доме? Почему, проигнорировав все комнаты, включая мой кабинет, а там, между прочим, деньги, и немалые, хранятся, ты остановила свой выбор на этой конуре? Что тебя здесь интересовало?
– Марина, – прошептала Василиса. Врать в данном случае смысла не было. – Правильнее сказать – ее смерть.
– О как! А что тобой двигало? Скажешь, простое любопытство? Не поверю. Так что говори все начистоту, тебе же лучше будет. Не скажешь – Игорек тобой займется. Так ведь, Игорек?
Охранник кивнул, глядя на Василису с плотоядной брезгливостью.
– Итак, давай все по порядку. – Крупные ладони Игоря Леонидовича потянулись к ее шее, обхватили и слегка сдавили. – Ты ведь не хочешь закончить, как Маринка? Нет? Вот и умница. Давай говори. Ты из ментовки, что ли?
– Нет, – попыталась она качнуть головой, насколько это было возможно в тисках его сильных пальцев. – Я не из милиции.
– Тогда что тут вынюхиваешь? Какой у тебя интерес? Поначалу думал, что тебя менты прислали, не удовлетворившись тем, что я им рассказал.
– А что вы им рассказали?
– Что не знаю, кто убил мою жену-шлюху, вот и все. – Он отвратительно ухмыльнулся. – Не мог же я им позволить смотреть на то, как ее трахает этот ублюдок.
– Они не видели диск?
– Нет, не видели. А тебе вот довелось. Небось думала, какая ты умная и расчетливая, да? – Он обнажил зубы в хищной улыбке. – Думала, какой хозяин идиот, оставил меня в доме, где комнаты не заперты, где все на виду. И видеокамеры не работают сегодня, как все удачно… Так думала?
Василиса промолчала, только теперь осознав, в какую ловушку попала. Эти двое все подстроили специально, замучившись ждать от нее прокола. Подозревали, что она не просто так к ним в дом пришла, и ждали, ждали, ждали.
– Мы устали ждать, дорогуша, – закивал Игорь Леонидович, уловив ее мысли. – А ты все никак себя не проявляла. Пришлось нам проявить инициативу. Игорек у меня молодец! Он все и придумал. Давайте, говорит, пустим козу в огород. Пустили… Ты что, ее подруга?
– Чья?
– Маринкина. За местью пришла сюда? Тоже не поверила, что не муж ее укокошил? Менты-то ведь до сих пор косятся в мою сторону. Хорошо, у нас с Игорьком на тот момент алиби стопроцентное, а то бы не отмыться никогда.
– Алиби? – удивилась Василиса. – У вас безо всякого алиби налицо полная невиновность. Диск…
– О диске забудь, дорогуша. – Игорь Леонидович смотрел на нее с ненавистью. – Диск, диск… Может, ты журналюга, а? Может, решила фотографии в своей желтой газетенке тиснуть? Так я тебе голову оторву моментом! Никто не смеет смотреть на мою жену! На мою голую жену!
– А охранник смотрел, – огрызнулась Василиса.
– Не твоего ума дело! – оборвал ее тут же хозяин.
– И я не журналистка.