Принципиальный ублюдок
Шрифт:
Дверь закрылась, от чего в ушах зазвенело. Я шумно выдохнула и попыталась собраться. Только ничего не получалось, потому что слезы застилали глаза. Я не могла рассмотреть комнату и, не решаясь издать и звука, упала на ковер. Плакала, пока сил не осталось. Бежать нет смысла, ведь кругом охрана, да и я не Джеймс Бонд. Оставалось только ждать мучителя и предпринять попытку поговорить.
Я вытерла слезы и села, смотря на засохшую кровь. Платье тоже оставляло желать лучшего. Один край оторвался, видимо, при падении. Я закрыла лицо ладонями и сделала несколько вдохов и выдохов. Папа меня спасет. Обязательно. Он не оставит свою
Я вздрогнула, когда дверь отворилась, и в комнату вошла седовласая женщина. Она тяжело вздохнула, увидев меня, и кивнула на выход.
– Пойдем, помогу тебе. – В ее голосе была жалость, от которой у меня в груди защемило.
Я давно не плакала и никогда так. От безумной боли и отчаяния. От того, что ты ничего не можешь сделать, ведь мужчины сильнее и у них есть оружие. Я медленно поднялась и побрела за женщиной. На ней была одета форма прислуги. Фирменное платье серого цвета до колен с длинными руками и неглубоким вырезом на груди. Волосы убраны в пучок так аккуратно, что ни одна прядь не выбивалась. На талии повязан кружевной белый фартук. Обувь удобная – лодочки черного цвета с дырочками, которые спасали от жары.
– Куда вы меня ведете?
Женщина снова тяжело вздохнула и бросила на меня недовольный взгляд.
– Мне нельзя с тобой разговаривать, прости. Я только помогу. – Она указала на локоть.
Я поникла окончательно. Женщина отвела меня в маленькую комнату, где была кровать, шкаф, тумбочка и дверь, которая, судя по всему, вела в ванную. Я остановилась посередине помещения и не знала, что делать дальше, обняв себя руками. Несмотря на жару, меня трясло от холода так сильно, что зубы стучали друг о друга.
– Смой кровь. – Сказала женщина, и я пошла за ней в ванную.
Помощница не спешила действовать и смотрела, как я дрожащими руками смываю с себя засохшие кровавые пятна. Лишь после этого она достала аптечку из шкафчика возле зеркала и принялась обрабатывать раны. Я не чувствовала боли и ужаснулась, увидев отражение в зеркале. Тушь растеклась, волосы сбились и запутались, платье порвано и в крови, да и что говорить о руках и ногах. Я проглотила комок в горле. Если это нужно для сохранения жизни отца, то я потерплю. Вопрос: сколько я смогу выдержать?
– Сиди в комнате, пока Амир Арсеньевич не придет, поняла? – Сказала спокойно женщина, убрав аптечку и выполнив свое работу.
Я кивнула и смотрела ей вслед. Пустота. Вот, что образовалось внутри меня. Я обессилена и практически убита. Опустилась на пол возле ванной и прикрыла глаза.
Как же сильно он ненавидит папу…
Только мне на ум не приходило, за что? Отец мирно вел бизнес и никогда не подвергал семью опасности. Что произошло? Неужели деньги не поделили? И о каких грехах говорил Амир? Столько вопросов, и ни одного ответа. Я еле подняла веки и снова их опустила. Сама не поняла, как меня накрыл сон. Тревожный. Страшный. С мучителем в главной роли.
Глава 3. Амир
Жизнь коротка, и порой даже слишком. Я сидел в кабинете, смотря на кровь, которую еще не успели оттереть от ковра,
Осушил стакан и с грохотом поставил его на стол, запуская пальцы в волосы. Я не хотел его убивать. Слишком простое наказание. Решил поиздеваться над его дочерью. Аня… Чертова блондинка с невинными глазами так натурально роняла слезы, что на некоторое время я даже почувствовал себя ничтожеством, но вовремя опомнился. Поляковская кровь все равно возьмет верх, и какой бы невинной она не казалась, станет, как отец, а то и еще хуже. Хотя, куда там…
Пошел третий день, как Лили нет со мной. Моей малышки, которая могла успокоить одним движением руки, погладив по голове и сказав, что все будет хорошо. Сука! Схватил стакан и кинул его в дверь. Осколки тут же разлетелись по комнате, но от этого не стало легче. Я не мог успокоить ненависть, которая бурлила внутри и разрывала на части, как только я видел Аню. Мог ли я подумать, что девушка, чей образ въелся в память, окажется мразью. Еле сдерживался, чтобы не пустить ей пулю в лоб, хотя очень хотелось. Пристрелить и наслаждаться местью. Только я этого не сделаю. Буду намеренно ее мучить, унижать и втаптывать в грязь, пока Поляков на коленях не приползет ко мне и не будет молить отпустить его любимую доченьку.
– Амир, – подал голос Валерка, который до этого мирно сидел в кресле в углу комнаты и курил, – может, тебе стоит уехать из города на некоторое время. Успокоишься. Приведешь мысли в порядок. – Бычара медленно втягивал дым в легкие, а я скривился от его предложения и резко поднялся, направляясь к окну.
– У меня здесь дела, если ты не заметил. – Процедил сквозь зубы, смотря, как новая прислуга наводит порядок во дворе.
Сглотнул противную слюну, вспомнив, что здесь было после перестрелки.
– Заметил, поэтому и предлагаю. Девочка ни в чем не виновата. Беды натворил ее отец, – друг затушил окурок в пепельнице и закинул ногу на ногу, – я, честно сказать, не ожидал от тебя такой жестокости. Это не в твоем стиле.
– Откуда тебе знать, какой я? – Холодно ответил и посмотрел на него, но Валерка лишь пожал плечами и тяжело вздохнул.
– Наверное, оттуда, – он указал куда-то за плечи, тыкая пальцами в спинку кресла, – мы не один год вместе ходим на дело и решаем проблемы семьи. Ты не стал бы держать бедную девочку у себя, измываться и причинять боль, даже если бы она сама лично пустила тебе пулю в голову. Амир, которого я знаю, не такой.
Я ухмыльнулся. Амир, которого все знали, умер почти три дня назад вместе с матерью и сестрой. Сейчас я и сам не знал, кто поселился внутри меня. Демон? Дьявол? Нет. Там выжженное поле. Пустошь, где обитают лишь злобные твари, готовые на все. Руки чесались кинуться в бой, но только с кем? С ней? Нет. С Аней я поступлю иначе, не так, как все думают. Убью морально. Растопчу и заставлю сердце кровоточить, как мое. С одним лишь исключением. Мое не кровоточить, а работает на автомате, словно его вырвали, заменив механическим устройством, чтобы жил и помнил о них. Не-е-ет! Я не отпущу ее. Не дам вражеской крови спокойно гулять и наслаждаться жизнью.