Принесите мне совесть ужасного принца

Юраш Кристина

Мать суетилась возле Изабо с мокрым кружевным платочком, пытаясь яростно стереть позорную надпись. От прически не осталось и следа. Сама убийца моих нервных клеточек подвывала, помогая матери дрожащей рукой.

–  Да вы просто находка для моего ненасытного кошелька! — усмехнулась я, подходя поближе.

«Кажется, оттирается!», — причитала мать. Отец был немногословен, но очень красноречив.

— Мадам Тэлфи говорила, что можно! — верещала она. «Алхимик сказал, что его не найдут! Он давал гарантию!», — орал отец. Что орала мать,

я так и не услышала.

Я схватила за руку Изабо, пинками загоняя ее в карету. Она тряслась и возмущалась несправедливости, пока я орала: «Трогай!». Судя по всему, отец семейства воспринял это слишком буквально, навалившись на меня всем телом!

— Быстро, круг по соседним улицам! На платок и ко лбу! Держать две минуты! Не больше! Иначе будет ожог! — приказала я, вытряхивая из юбки один из пузырьков.

— Мама! — рыдала Изабо, пока я понимала, что нас уже видели вместе.

— Стоять! — заорала я, вскакивая с сидения и еще на ходу выскакивая из кареты и бросаясь на улицу. По улице брела рыдающая девица, в платье, от которого меня скоро будет тошнить. И возможно даже на платье. Клеймо позора горело на ее лбу, пока она размазывала сопли по лицу. А еще она мечтала размазать какую-то крестную, видимо, подавшую гениальную идеи.

— Мне нужна твоя одежда, — трясла ее я, видя заплаканные глаза и съехавший рог прически. — Сколько стоит? Быстро! Отвечай!

— Тысячу золотых, — всхлипнула девица, душа платок, как шею крестной.

— У меня нет с собой таких денег! — развел руками отец семейства, решив ударить финансовым кризисом по моей расшатанной нервной системе.

Он полез в кошелек, глядя на меня виноватым взглядом, словно заделал мне внебрачного ребенка.

— У меня есть… раз… два… Кажется, пять…

— Бумагу и перо! — задыхаясь, приказала я, прямо на дверце кареты выводя расписку и тыкая ее будущей убийце крестной.

— Вот, приходи в школу Саломеи Кляр. Бесплатно. Поняла? Она тебя всему научит. Пройдешь любой отбор! Хоть к герцогу, хоть к графу! Меняемся платьями! Только быстрее! — трепала ее я, приводя в чувства.

— Неужели? — глаза девицы округлились.

Соображала девица так медленно, что я уже была спокойна за ее крестную.

— Быстро! — рявкнула я, глядя как красавица медленно стала расстегивать корсет.

— Тебе что? Музыку включить? — шипела я, расшнуровывая ее корсет. — Приличные девушки раздеваются только под менуэт? Спеши, как голая на кровать!

Если до этого дня никто не додумался проклясть эту семейку, то я быстро наверстала упущенное! Сначала краснела Изабо с платком на лбу. Потом очередь подкралась к ее матушке. Когда покрылся стыдливым девичьим румянцем отец, я уже вытряхнула девицу из ее платья, ныряя с ним в карету.

— Мне отвернуться? — деликатно спросил папаша, до сих пор не уверенный, что правильно понял значение фразы: «Феерлядская прахомидия!». Ему было важно знать, что означает это заклинание. И как оно в целом способно ускорить процесс раздевания.

Я

сдирала платье, вытряхивая из него себя и все свои пожитки.

— А мышкин хобот тебе промеж глаз, что означает? — деликатно спросила мать, решив повысить свой уровень образованности в такой подходящий момент.

— Как вы можете так ругаться! — воскликнула Изабо. — Это неприлично!

— Ты на кого юбочкой шуршишь? — в упор спросила я, выбрасывая черное платье в окно.

Изабо гордо посмотрела на меня, но промолчала, пока я пыталась натянуть юбку. За каретой бежала девушка с криками: «Спасибо!». Юбка уже побывала «гнойным прыщом на попе феи», но даже это не могло помочь ей застегнуться.

— Простите за нескромный вопрос, — прокашлялась мать, пока я пыталась влезть в чужой корсет.

«Шоб тебя кентавр ускакал!», — ругалась я сквозь зуб, расправляя радужное убожество и прикрывая корсетом белые полосы.

— А откуда у вас эти шрамы? Их так много… У вас была кошечка? — осведомилась мать, заглянув на лоб дочери.

–  Есть пятно на биографии — ухудшение демографии, — усмехнулась я, пытаясь застегнуть корсет и утрамбовать в него природные богатства.

Накрутив волосы на рог, я стала распихивать свои сокровища по укромным местам.

— Вы неправильно сделали рог, — деликатно заметила мать семейства, обнимая икающую Изабо.

— Вы неправильно сделали дочь, — резко ответила я, глядя на комок страданий. — Ничего, жизнь переделает!

Мы лихо вошли в поворот накреняясь так, что Изабо упала лицом в грудь матери. На меня повалился хозяин, целясь примерно туда же, но с куда большим восторгом.

Карета на скорости вылетела на площадь, рассекая огромные лужи грязи и обрызгивая ею зевак. Отобрав у матери платок, я внимательно посмотрела на чистый лоб красавицы, устроившей геноцид моих нервов.

Схватив юбку в одну руку и Изабо в другую, я неслась через всю площадь к тающей на глазах очереди.

«А вот и опоздавшие! Девочки! Как вам не стыдно! Принц не любит ждать!», — слышался голос Ангуса, пока наши лица крупным планом показывали на экране.

Я немного успокоилась и сбавила шаг, видя, что время еще есть. Мой рог воинственно съехал на лоб. «Модель — одноглазый принц!», — пронеслось в голове, когда мы проходили мимо огромной лужи.

— А Мадам Тэлфи говорила, что принц любит тех, кто опоздал! — поучала меня Изабо, пока я тянула ее за потную ладошку.

— Смотри! Это же принц! — опешила я, открыв рот и дико округлив глаза.

— Где? — радостно завизжала Изабо, обернувшись. Я хладнокровно с ноги толкнула ее в грязь.

Грязь чавкнула и разлетелась по сторонам, заставив меня брезгливо отшатнуться. Это на случай, если кто-то запомнил ее лицо.

«Аааааа!», — послышался рев, а я изобразила крайнее удивление.

— Кто это сделал? — с ужасом прикрыла я рот рукой, осматриваясь по сторонам. — Кто посмел? Мы его найдем и накажем! Ой, как накажем! Покараем!