Принуждение к любви
Шрифт:
Он привел меня в газету, он устроил мне в ней райскую вольную жизнь, он отстаивал мои материалы перед идиотами-начальниками, которые знали несколько загадочных слов типа «наш формат», «целевая аудитория», «оптимизация расходов» и считали в связи с этим, что схватили бога за бороду. Ему приходилось несладко среди этой публики, которая своим звериным нюхом чувствовала в нем чужого. В этой ситуации я был просто по-человечески ему нужен, чтобы хоть иногда отвести душу. К тому же в те дни, когда мама привела ко мне подругу, шла подписная кампания, и Веригин выбивал из меня какой-нибудь сенсационный материал на документальной основе. Я же так безбожно затянул с материалом, что уже стеснялся смотреть ему в глаза. В общем, по-хорошему мне надо было срочно садиться за очерк, а не выяснять, кто там кого украл и куда спрятал. В таких случаях всегда приходится лезть в чужие дела, копаться в неопрятном семейном белье, выяснять всякие нехорошие подробности - словом, все это меня совсем не прельщало.
Но Софья Сергеевна и мать смотрели на меня такими глазами, что я, проклиная себя, согласился поговорить с Машей.
Она показалась мне вполне привлекательной и разумной, но несколько замордованной жизнью женщиной. Ничего нового она мне не сообщила, а направила к ближайшему другу своего мужа господину Кармазину, от которого муж вроде бы ничего не скрывал.
Игорь Алексеевич Кармазин мне тоже понравился. Такой в меру циничный, в меру самоуверенный модный пластический хирург лет тридцати, прекрасно знающий себе цену. Вот только у меня сразу сложилось ощущение, что он знает что-то сверх того, что говорит мне. Потом выяснилось, что это ощущение меня не обмануло.
История там была запутанная. А когда все не без моего участия прояснилось, я, следуя какому-то наитию и томлению духа, вспомнил укоризны Веригина и быстренько навалял некое сочинение, в котором описал этот случай шаг за шагом. Навалял и отправил Веригину - пусть печатают, если хотят. И, соответственно, не печатают, если не хотят. С моей стороны ход был, конечно, подловатый, потому что это явно был на тысячу процентов «не наш формат», как выражалось наше начальство. Но я успокоил себя доводом, что зато теперь у редакции появится прекрасный повод расстаться со мной. А у меня с ними. Я даже с удовольствием представил себе, как разыграю оскорбленного в своих лучших чувствах сочинителя, чей высокий творческий порыв не был оценен по достоинству, а безжалостно отвергнут бездушным и тупым начальством.
Вот что я писал тогда.
Глава 13
Ависта
История сия произошла в наши дни. Но это вовсе не означает, что она могла произойти только в эти самые дни, хотя примет нашего богопротивного времени тут вполне достаточно.
Господин Кармазин, преуспевающий пластический хирург лет тридцати, внимательно посмотрел на своего старинного друга Тепу - Степана Степановича Вяльцева, рыхлого, склонного к полноте и праздности мужчину, служащего страховой компании. Кармазин знал Тепу, как облупленного, давно уже видел насквозь, а его реакции предугадывал на три хода вперед.
13
Надпись на векселе или документе о сроке оплаты.
Тепа беспокойно заелозил на диване. Кармазин по-прежнему смотрел на него невозмутимо, изучающе, как на клиентку в клинике, решившую, что счастье в жизни зависит от формы и размера ушей. Но тут был явно другой случай - Тепа должен попросить денег. Как всегда.
Нельзя сказать, что господин Кармазин презирал людей. Просто за годы работы хирургом-косметологом он слишком привык к тому, что на него смотрят как на спасителя и избавителя, ждут от него чудес и не верят утверждениям, что он на них не способен. А еще он привык, глядя на людей, прикидывать, как далеко они готовы зайти, чем пожертвовать и что с ними можно сделать на самом деле.
– Слушай, - наконец приступил к делу Тепа, - я тут вляпался в жуткую историю. Свели, понимаешь, меня с одним типом - на предмет денег занять. Я его знать не знаю…
– Неужели такой нашелся?
– тонко усмехнулся Игорь Алексеевич.
– Ведь ты, кажется, уже всей Москве должен. Твои кудри уже давно всем примелькались.
– Ты слушай. Он мне сразу не понравился. Темный какой-то мужик, глаза жуткие, башка бритая - вылитый чечен… Но десять штук баксов на два месяца он мне ссудил.
– И сколько уже прошло?
– Три.
– Подумаешь. Чего ты так рано задергался? Ты же годами привык не отдавать. Мне, например…
– Ну, это, знаешь, смотря кому, - рассудительно произнес Тепа.
– Тут задергаешься! Он же ростовщик профессиональный, понимаешь? Я, говорит, «счетчик» тебе уже давно включил, а на днях «получателей» пришлю, чтобы они тебе растолковали, что к чему… А ты знаешь, как они растолковывают?
– Представляю.
Игорь Алексеевич задумался. С теми, к кому наведывались «получатели», ему приходилось несколько раз встречаться по месту работы - в операционной. И работы там обычно было хоть отбавляй. Правда, у Тепы жизнь всегда состояла из череды неприятностей разного масштаба, но тут дело действительно пахло весьма скверно.
– А Маша знает?
– спросил он.
– Зачем?
– удивленно уставился на него Тепа.
– Сразу же начнется - куда потратил, зачем, с кем?
– А действительно - с кем?
– Да откуда я знаю?
– пожал пухлыми плечами Тепа.
– Туда-сюда, с тем, с этим… С тобой, кстати, пару раз гуляли.
– Ладно-ладно, ты меня сразу не впутывай! Но у меня сейчас свободных денег нет, а дело серьезное. Может быть, у тещи попросить? Ты же столько раз рассказывал, что у нее приличные деньги отложены после продажи квартиры сестры, которую та ей завещала.
– Мне она точно не даст.
– А если Маша попросит?
– А что я ей скажу? Что с бабами прогулял и с друзьями пропил? Знаешь, что это будет?
Игорь Алексеевич смотрел на застывшего в отчаянии Тепу и размышлял. Было ясно, что больше в этой жизни Тепу выручить некому. И эта мысль, честно говоря, была господину Кармазину приятна. Радость, конечно, невеликая, но все-таки… Все-таки Кармазин, следует непременно заметить, был тщеславным человеком, хотя и расчетливым. И еще надо заметить, что настроение у него в тот день было легкое, приподнятое. Боевое настроение, способствующее свершению подвигов разного рода.
Дело в том, что именно тогда в судьбе хирурга Кармазина наметился крутой и многообещающий поворот. Серьезные люди с большими возможностями и связями решили поставить косметический бизнес на широкую ногу, попутно отодвинув всех конкурентов. И предложили Игорю Алексеевичу, человеку в своем деле весьма известному, перейти в новую клинику не просто хирургом, а заведующим отделением. Мало того, ему предложили стать совладельцем клиники, выделив солидный процент акций. Открылась возможность не изнурять себя надоевшими дежурными операциями, а переключиться на работы эксклюзивные, штучные, за которые и платят совсем иначе. К тому же перед Игорем Алексеевичем возникла перспектива испытать себя в роли топ-менеджера - определять стратегию развития, принимать серьезные финансовые решения, к чему он с некоторых пор испытывал несомненное влечение. С высоты открывшихся перспектив проблемы его друга детства выглядели совершенно ничтожными и жалкими. Но настроение, как уже говорилось, у господина Кармазина было приподнятое, боевое, так что он не прочь был показать бедному Тепе, как легко и элегантно решают вопросы люди знающие, что к чему в этом мире.