Принуждение к любви
Шрифт:
– Ну что ж, получается - доживем до понедельника?
– сказал Игорь Алексеевич.
– Помните, был фильм с таким названием?
– Помню. А еще я помню - «Понедельник начинается в субботу» Стругацких. Припоминаете? Кстати, сегодня у нас как раз суббота…
Когда Ледников убыл, Игорь Алексеевич погрузился в невеселые раздумья. Похоже, этот бывший сотрудник прокуратуры не сомневается, что он, Кармазин, имеет отношение к пропаже Тепы, и прямо намекает, что пора заканчивать эту дурную шутку. И тут он абсолютно прав. Самое умное - это пойти и выгнать Тепу пинками на улицу. Пусть напряжет мозги и найдет другой способ расплатиться. Но еще Игорь Алексеевич понимал, что этого он не сделает, во всяком случае, прямо сейчас, потому что ему надо увидеть Машу и…
Игорь Алексеевич все никак не мог поверить, что он ей теперь совершенно безразличен! Такого просто не может быть, не должно быть! Он не позволит ей вот так растоптать одно из самых нежных и глубоких воспоминаний его жизни. Ему нужно знать, что и она считает так же, потому что ничего похожего с этим ничтожным Тепой у нее быть не могло. Ничего, что хоть как-то могло сравниться с той ночью!..
Он поедет к ней прямо сейчас, и все разъяснится. Опять станет ясно, что в любой момент, когда он захочет и позовет, она придет к нему!
– Слава богу, ты приехал! Они позвонили!
– Маша стояла в дверях и смотрела на него страшными глазами.
– Кто позвонил?
– ничего не понял Игорь Алексеевич.
– Они… По поводу Степы! Они сказали, что деньги нужно отвезти на Киевский вокзал и положить в пакете в ячейку номер… О господи, я не помню, но я там записала…
Маша метнулась в комнату, Игорь Алексеевич прошел за ней.
– Вот номер, - дрожащим голосом произнесла Маша, протягивая ему какой-то клочок бумаги.
– И вот деньги, десять тысяч, я их в пакет положила. В черный…
Ее трясло и колотило.
– Погоди, а кто звонил?
– тряхнул ее за плечи Игорь Алексеевич.
– Какой-то мужской голос… жуткий… Он еще ругался матом. Игорь, я прошу тебя, отвези их прямо сейчас! Они сказали - до девяти вечера, а сейчас уже восемь…
– Хорошо-хорошо, я отвезу, но я боюсь оставить тебя в таком состоянии одну.
– Со мной ничего не будет, ты только отвези!
Ни на какой вокзал Кармазин, конечно, не поехал. Он гнал машину и только повторял про себя: «Ну, Тепа! Ах ты, сучонок!»
Сучонок встретил его радостным вопросом:
– Ну что, привез?
– Ты что делаешь?
– прошипел Игорь Алексеевич с ненавистью.
– Тебя кто просил?
– А чем ты недоволен?
– с искренним удивлением спросил Тепа.
– Ты куда-то пропал, я тут парюсь в одиночестве, думаю, надо Игорю помочь, чего я на него свои заботы навалил?
– Ты что, сам звонил Маше?
– Звонил я, но голос был не мой.
– А чей?
– Да господи, проблема! Дошел до пивной и попросил какого-то алкаша прочитать по бумажке несколько слов… И записал на диктофон. Потом набрал номер телефона и включил запись.
– А матом-то зачем?
– Да он без мата двух слов сказать не может! Я вроде бы всю ругань стер, а в самом конце забыл. Деньги-то у тебя?
– У меня, - нехотя отозвался Игорь Алексеевич.
– Ну, так давай!
Тепа выхватил из рук Кармазина пакет, вытащил пачку долларов и весело похлопал ею о ладонь.
– А здорово вышло, а?
– возбужденно сказал он.
– Все, как ты говорил - тютелька в тютельку! Старик, ты гений! Все рассчитал, все предусмотрел! Психолог!
– Ладно, - устало сказал Игорь Алексеевич, - угомонись. Можешь отдать деньги своим кредиторам и начать новую жизнь. Или продолжать старую. Разница, я думаю, будет невелика.
– Ну, это мы еще посмотрим!
– засмеялся Тепа, засовывая деньги в карман.
– Отдать никогда не поздно, с этим я всегда успею.
Странная догадка пришла на ум Кармазину. Он посмотрел на веселого, как зайчик, Тепу и вдруг обо всем догадался.
– Погоди, ты что - никому не должен?
– Ну почему же? Тебе, например, должен.
– Я имею в виду ростовщика? Чечена?
– Игорек, я знаю, что ты обо мне не высокого мнения, но все-таки… Я что, больной - с чеченами связываться? Я занимаю только у своих. У которых брать не опасно. А эти тещины деньги мне давно покоя не давали - с тех пор, как она квартиру своей умершей сестры продала. Я только никак не мог придумать, как их из нее вынуть. Ничего в голову не приходило. А потом вдруг понял: надо Кармазина подключить - он же у нас психолог. Ну и потом он любит показать класс, продемонстрировать, ху из ху…
В голове Игоря Алексеевича вдруг стал нарастать, как грохот приближающегося поезда, какой-то шум. А сквозь него он продолжал слышать торжествующий голос Тепы.
– Но я понял, что тебя не надо просить напрямую - помоги, мол, тещу обчистить? Это грубо и неинтеллигентно. Тебя надо было заинтересовать, чтобы ты сам захотел мне помочь. Вот я и придумал этих «получателей»… А вчера смотрю - у тебя настроение подходящее, торжествующее такое, легкомысленное, вот и закинул удочку. А ты, милый, прямо сразу и клюнул… Я и глазом моргнуть не успел, как ты все придумал. А ты азартный, Игореша! Я сам бы на такое никогда не решился.
О чем думал в эти минуты Игорь Алексеевич Кармазин? Кто ж его знает. Может, о том, что уже давно они с Тепой перестали быть близкими людьми, а он этого даже не заметил, в отличие от недалекого и не слишком умного, по его собственному мнению, друга? А может, о том, что привычка властвовать и ставить себя выше других ослепляет и мешает видеть и понимать окружающих тебя людей, даже самых близких? А может, о том, что страсти как управляли человеком во все времена, так и продолжают управлять, сколь бы расчетливым и холодным в духе времени ни считал бы он себя…
Вот такой текст навалял я тогда единым духом. Потом заменил все реальные фамилии и имена - в частности, некий господин Ледников был удостоен почему-то брутальной фамилии Бугаев - и отвез текст в редакцию Веригину. Отдав ему дискету, я отправился в свой кабинет и принялся блуждать по Интернету в ожидании приговора начальства. Ждать пришлось недолго.
Через полчаса в дверях появился Веригин и осведомился:
– Я так полагаю, что имею честь говорить с господином Бугаевым?
– А что, вас эта фамилия чем-то не устраивает?