Принять учись
Шрифт:
Глава 1
Лето в этом году в Новосибирске выдалось жарким, что было странным для Сибири. Обычно в июне температура не поднималась выше двадцати трёх градусов, а тут жарит все тридцать с лишним. Новосибирск большой город, по-своему прекрасен и здесь каждый найдёт что-то для себя.
Кому-то будет важна архитектура в стиле Сталинского Ампира, для кого-то парки и скверы с набережной, которых тут хватает с лихвой.
Лето в Сибири короткое, поэтому людей на улицах много. Все гуляют, кто-то занимается активным отдыхом, а кто-то, как Дима Волков, засел
Заведение было облюбовано разными людьми, работало практически двадцать четыре на семь несмотря на то, что было расположено не в самом центре города и не на самой проходной улице. Этот бар цеплял тем, что был интересным, но не для всех, в основном для знающих.
С виду это был обычный небольшой такой хороший бар, где многие проводили свои вечера отдыхая от дневной суеты, семьи или же, чтобы отвлечься от проблем, залить горе, а может и отпраздновать что-то. Посетители тут были всегда. Постоянных можно было встретить в основном уже после девяти вечера. Но чаще всего здесь была компания парней, своих парней, братьев. Это была стая Димы Волкова.
«The pack» был баром в лофтовом стиле. Тут сочеталось строгость и грубость заводских, промышленных элементов, простота отделки и изысканность художественного оформления в сочетании с натуральными материалами. Располагался он в старом кирпичном задании тепловой подстанции. Это было пространство с большими окнами и высокими потолками. Здесь гармонично смешалось старое и новое. Старина в виде ветхих кирпичных стен и облупившейся краски, точечные светильники в сочетании с дорогой мебелью, необычных картин и других изящных элементов современности. Гармония холодного-серого, чёрного и тёплого-коричневого были приятны глазу.
Высокий крепкий парень с длинными волосами, забранными в гульку и приличной растительностью на лице зашёл в бар. Красивый, несомненно, на таких западали девушки с первого взгляда. Загорелый со светлыми глазами и задорной улыбкой. От него исходила энергия жизнелюбия и свободы. Было в нём что-то притягательное, животное. Равнодушным никто не оставался. Он либо нравился, либо его недолюбливали и сторонились, либо уважали.
Это был Евгений Кулаков.
Близкий друг с детства, читай брат родной, а также правая рука Димы Волкова. Евгений Кулаков отвечал за безопасность в баре, а также за многие другие вопросы. Он возвращался с очередной свиданки с миленькой девушкой, которая до чёртиков была скромной и за ней приходилось довольно долго ухаживать. Жека не был в неё влюблён, но уж больно симпатичной и хорошенькой она была. По его довольной физиономии было понятно, что свиданка удалась. Парень поднялся на второй этаж к их излюбленному месту, откуда было видно всё остальное помещение и которое никто никогда не занимал и плюхнулся на диван рядом с другом.
— Дай угадаю, милая девчушка дала понять, что открыта для более близкого знакомства? — ухмыльнувшись так гаденько, спрашивает мой друг Дима Волков, протягивая мне руку для рукопожатия.
— Конечно, — беззастенчиво отвечаю я. — Мне сложно отказать, — и самодовольно улыбнувшись, пожимаю ему руку в ответ.
— Ой, ну да конечно… — закатив глаза, протягивает мой друг.
— Завидуй молча, — показывая пальцем вверх, говорю я. — Скоро Сонечка будет стонать в моих объятиях, — и подмигиваю ему, на что Диман только
— Тебе не надоело? — довольно лениво спрашивает он, глядя куда-то в пустоту.
— Вопрос: почему это надоело тебе? — мой друг уже довольно продолжительное время для альфы, а если учесть, что он не просто альфа, а ещё и вожак, то это катастрофически долго, забил на любые похождения по уютным кроватям девчонок.
— Ац… еврей херов, — злится Диман, недовольный вон какой. — Отвечаешь вопросом на вопрос.
— Мне вот интересно, почему вдруг тебе надоело ходить на свиданки?
Хоть я и знаю ответ, но мне хочется, чтобы друг сам произнёс эти слова, а не обманывал сам себя.
— Получать удовольствие от встреч с девушками?
Мой друг молчит. Не знает, что на это ответить или просто не хочет, а может боится? В последнее время он сам не свой.
— То-то и оно, тебе сказать нечего, — пытаюсь его вывести хоть на какие-то эмоции, чтобы не замыкался в себе. — Строишь из себя ахуеть какого крутого чувака, который может запихать свои чувства куда подальше и притворяться, что ничего не происходит, и вообще все эти земные штучки не стоят его внимания.
Да, я знаю, что говорить такое своему вожаку весьма опасно, особенно Диме, но я ещё его и лучший друг, поэтому каковы бы ни были последствия, я молчать не стану. Одновременно подаю знак бармену, чтобы тот налил мне стаканчик горячительного.
— Только дуру гонишь, — продолжаю я. — Расслабься и перестань париться насчёт Пары.
И да, я знаю, что Диман терпеть не может рассуждать на эту тему, но, как ни странно, именно эта тема в глубине души колышет его больше всего. Хоть он с виду и грозный страшный чёрный волк, а в душе романтик.
— В отношения у нас счастливчики только Тоха, да Лёха.
— Иди на хер со своими нотациями.
Фырчит он, видишь ли, не нравится ему, когда правду в глаза говорят, а он, как сыч, сбегает. Но это не та ситуация, когда капитан бежит от шторма. Тут надо в этот самый шторм идти без оглядки.
— Я-то пойду, но кто ещё тебе об этом скажет? — приподнимая бровь, спрашиваю его. — Лёха? — фырчу. — Он в дела амурные вмешиваться точно не станет. А Тоха и Марк будут послушными и слова против не скажут. Так что, — развожу руками в сторону и наклоняю голову, якобы я ваш преданный и верный слуга, — голосом разума есть и буду лишь я.
Смотрю на него, а он так и хочет прожечь меня взглядом. Но нет, дружище, со мной этот номер не пройдёт. Я слишком хорошо тебя знаю.
— Ой, вот только не надо на меня так смотреть. Пиздострадания не твой конёк, если ты не забыл, но в последнее время ты мне прям бабу напоминаешь.
— Может ты и прав.
И вот тут я как бы приофигел. Что я сейчас услышал? Повторите, пожалуйста.
— Что? — переспрашиваю, потому что не могу поверить в услышанное.
— Говорю, что может ты и прав, — сердито бурчит Дима и видя моё недоумённое лицо, решает пояснить, для тех, кто в танке видимо. — Ты постоянно нудишь на эту тему, что мне ничего не оставалось, как поразмыслить на досуге. Вот. Пожалуйста, получай результат.
Я, конечно, офигел. Знал, что Диман уже вырос из того возраста, когда горячая кровь быстро закипала и он мог грудью на амбразуру лезть, но сейчас он реагировал на всё более спокойно и мог признавать свои ошибки. И у меня рождается весьма резонный вопрос: а когда я успел проморгать этот момент?