«Природы радостный причастник»
Шрифт:
«Сосен перезвон», «Братские песни», «Лесные были», — три тоненькие книжки стихов, — вот пока и все «поэтическое проявление» Николая Клюева.
Николай Клюев — поэт «из народа», пришедший в нашу сложную «культуру» из далеких архангельских и олонецких лесов. «Культура» часто обезличивает; и вот почему так, сравнительно, много у Н. Клюева стихотворений, принадлежащих не ему, а какому-то общему безликому поэту наших дней.
Бледна, со взором, полным боли, С овалом вдумчивым чела, —ведь в этих строках все не свое, чужое, наносное, ведь здесь нет ни малой частицы души Николая Клюева, ведь все это только подделка под шаблон,
Какое бессилие! Бездыханная равнина, мертвое болото, ледяное молчание, туманная безбрежность — ведь это шаблон, ведь все эти резиновые штампы давно истерты, давно продаются оптом и в розницу в любом магазине резиновых изделий! И каким образом мог обмолвиться этими чужими словами тот самый поэт, который, как немногие видит и слышит «сосен перезвон» в храме природы! Или вот еще строки, которые мог бы написать любой современный поэт из «модерна»:
Потянет к загадке, к туманной мечте, Вздохнуть, улыбнуться украдкой — Задумчиво-нежной небес высоте И ивам, лепечущим сладко…И таких стихов у Н. Клюева сравнительно не мало; но это только — его дань технической выучке, «культуре»… Когда он говорит:
Вспомню вечер безмятежный, В бликах радужных балкон, —то ему, быть может, кажется, что куда как хороши эти «блики»! Но это, повторяю, только дань его «культурному» слову; и едва он уходит прочь от столичных кружков к природе, как сразу находит яркие слова, подлинно поэтические образы. Тут уже не беспомощные «блики», тут —
У плотины, где мшистые сваи, Нижет скатную зернь солнцепек;не «радужные блики» видит поэт на «балконе», нет, теперь он —
Бредет зареющей опушкой, На сучьях пляшет солнцепек; Вон над прижухлою избушкой Соловый хохлится дымок…Восточная мудрость гласит: «не надо пить всей чаши, чтобы отличить пресную воду от соленой — довольно и капли». Так по одному слову можно узнать поэта — и простить ему все его «туманные мечты», «бездыханные равнины» и все пресные общие места за одни эти строки, полные поэтических образов.
И к счастью Н. Клюева — эта подлинная поэзия составляет его сущность, его душу; увидев, почувствовав ее — навсегда забываешь все «чужие» его стихи, все резиновые штампы и общие места; начинаешь ценить и любить только подлинно его стихотворения, — а их, к счастью, тоже не мало в небольшом собрании его стихов.
Целая книжка стихов его посвящена перепевам на религиозные, полу-«сектантские» темы («Братские песни»). Но не в этом сила его. Храм его — лес, и здесь, воистину, ему
В златотканные дни Сентября — Мнится папертью бора опушка; Сосны молятся, ладан куря…И в храме этом не звон колоколов, а «сосен перезвон» слышит и любит он — Адам, изгнанный из рая и обретший свой храм на земном лоне:
Блаженной родины лишен, И человеком ставший ныне, Люблю я сосен перезвон ВЗдесь он становится зорок, смел, силен; слова его становятся яркими, образы — четкими, насыщенными; он заставляет видеть и нас, как «у сосен сторожки вершины, пахуч и бур стволов янтарь», как «по оврагам бродит ночи тень, и слезятся жалостно и слепо огоньки прибрежных деревень», — он заставляет слышать и нас «лесных ключей и сосен звон». Здесь — подлинный его «религиозный экстаз», и какими бледными после этого являются его песни на узко-«религиозные» темы, где мы то и дело снова встречаем мертвые слова о том, как «душа, возликовав, в бесконечность заглянула»… Он находит живые слова, лишь только входит в подлинный свой храм, где «мнится папертью бора опушка», и где «сосны молятся, ладан куря»… Вот одно из лучших его стихотворений:
Набух, оттаял лед на речке, Стал пегим, ржаво-золотым, В кустах затеплилися свечки, И засинел кадильный дым. Березки — бледные белички, Потупясь, выстроились в ряд. Я голоску веснянки-птички, Как материнской ласке, рад. Природы радостный причастник, На облака молюся я; На мне иноческий подрясник И монастырская скуфья. Обету строгому не верен, Ушел я в поле, к лознякам, Чтоб поглядеть, как мир безмерен, Как луч скользит по облакам, Как пробудившиеся речки Бурлят на талых валунах, И невидимка теплит свечки В нагих, дымящихся кустах.«Природы радостный причастник» — вот где подлинный поэт Николай Клюев, вот место его среди других современных поэтов…
Есть еще одна область, в которой Н. Клюев является несомненным «мастером»; это — «народные песни», которыми заполнена его последняя книжка стихов «Лесные были». Девичья, Полюбовная, Свадебная, Бабья, Лесная, Досюльная, Острожная, Кабацкая, Посадская — целый ряд этих народных песен обрисовывает новую сторону таланта этого поэта, сторону, тесно связанную с основной «стихией» его творчества. Природы радостный причастник не может не быть радостным выразителем души народной, ибо душа народная — та же «природа» в ином ее проявлении. Радостная вера в народ, вера в жизнь и вера в будущее — глубочайшее ощущение этого подлинно народного поэта.
Мы — жнецы вселенской нивы, Вечеров уборки ждем… И хоть смерть косой тлетворной Нам грозит из лет седых: Он придет нерукотворный, Век колосьев золотых.Этим стихотворением открывается «Сосен перезвон». Гибель не страшна тому, кто так любит мир и жизнь; и недаром заключительные стихи той же книжки говорят о победе, несмотря на гибель, о торжестве и радости обреченного:
В час зловещий, в час могильный, Об одном тебя молю: Не смотри с тоской бессильной На восходную зарю. Но, верна словам завета, Слезы робости утри, И на проблески рассвета Торжествующе смотри. Не забудь за далью мрачной, Средь волнующих забот, Что взошел я новобрачно По заре на эшафот; Что, осилив злое горе, Ложью жизни не дыша, В заревое пала море Огнекрылая душа.