Прирученый любовью
Шрифт:
Стефани Лоуренс
Прирученный любвью
Это не должно было быть так. Облаченный в шинель, сидя в одиночестве в своём экипаже, Royce Генри Верайзи, десятый герцог Волверстон,оказалося последним в очереди почтовых лошадей он помчался вверх по шоссе из Лондона по второстепенной дороге, ведущей к Sharperton и Harbottle. Плавно закругленного предгорья Cheviot Холмы собрались его в как руки матери; Волверстон замок, его детство и вновь унаследовал главное поместие, лежало рядом села Alwinton, за Harbottle.
Одна из лошадей сменяла шаг; Ройс проверил его, провел пару назад, пока они не были в шаге, то призвал их на. Они были маркировки. Его собственные высокие воспитанный чернокожие провела его до Санкт-Neots в понедельник после этого он сменил свежую пару ставится на каждые пятьдесят или около того километров.
Было уже утро среды, и он был далеко от Лондона, в очередной раз-после шестнадцати долгих лет-вьезжающего на родную территорию. Территория предков. Ротбери и темные поляны его леса лежали позади него; вперед прокат, в основном безлесные юбки Чевиотс, усеяна здесь и там с неизбежным овец, распространился по всему еще более бесплодной холмов себя, свою основу границы с Шотландией за его пределами.
Холмы,
Ройс изучали местность с пристальностью отточенные отсутствием. Вспоминая его родословную, он задавался вопросом заново, если их традиционная участник похода независимость-изначально боролись за и выиграл, признан обычаю и удовлетворен королевской грамотой, то юридически отменено, но никогда по-настоящему забрали, и еще меньше действительно отказались-было не опирается раскол между отцом и его. Его отец принадлежал к старой школе герцогов, которая включала большинство его сверстников. По своей вере, верность стране или государя была товаром, которым можно торговать и купить, что-то как Корона и страна должна была поставить подходящую цену на
прежде чем она была удовлетворена. Более, чтобы герцогов и графов иже отца, “страна” была неоднозначный смысл; как цари в своих областях, эти домены были их главной задачей в то время как сфера обладал более туманное и далекое существование, конечно, меньше, претензии на их честь. В то время как Ройс позволит, что ругаться на верность давления ЛОР монархия сумасшедший король Джордж и его беспутный сын, принц-регент-wasn’t привлекательным предложением, у него не было двусмысленности при присяге верности, и служение своей стране-Англии. Как единственный сын могущественного герцога семьи и, таким образом, преградили долгого обычая от службы в области, когда, в нежном возрасте двадцати двух лет, он был приближен к созданию сети английских шпионов на территории иностранного государства, он вскочил на шанс. Мало того, что он предложил перспективу способствуя поражения Наполеона, но с его обширными личных и семейных контактов в сочетании с присущей ему способности вдохновлять и командовать, позиция была сделаны специально; от первого он сидел на нем как влитой.
Но его служба для отца была позором для имени и титула, пятном на семейном гербе; его старомодные взгляды были помечены шпионаж как без вопросов бесчестного, даже если бы нужно было шпионаже на активных военных врагов. Это было мнение разделяют многие старшие сверстники в то время.
Достаточно плохо, но когда Ройс отказался отклонить службу, его отец организовал засаду. В Уайте,вечером, когда клуб был как всегда переполнен. Со своими приспешниками за спиной, его отец провёл общественный суд над Ройсом в резкой и раздражающей манерне. В конце заключительная часть речи, его отец торжественно заявил, что если Ройс откажется повиноваться его указу, и вместо этого пойдёт служить в должности, для которой он был нанят, он, девятый герцог, откажеться от сына. Даже в белом ярости атака отца спровоцировал, Ройс отметил, что “как будто”. Он был единственным законным сыном своего отца; независимо от того, как в ярости, его отец никогда не будет официально лишить наследства его. Запрещение бы, однако, изгнать его из всех семейных земель. Облицовочные его апоплексический сир над малиновым ковром в эксклюзивный клуб, окружен армией очарован аристократии, он ждал, не отвечает, пока его отец кончил хорошо репетировали речь. Он никогда подождал, пока выжидательной тишине окружающих их вырос толстый, то он произнес три слова: Как вы пожелаете. Потом он повернулся и пошел из клуба, и с того дня перестал быть сыном своего отца. С этого дня он был известен как Dalziel, название взято из малоизвестного филиала родословной своей матери, установка достаточно данных, что это его дед по материнской линии-к тому времени умер-кто научил его кредо, по которому он выбрал, чтобы жить. В то время как Variseys были участник похода владык, Debraighs были не менее мощный, но их земли лежали в самом сердце Англии, и они служили царю и страна-главным страна-самоотверженно в течение многих столетий. Debraighs стоял как обоих воинов и государственных деятелей по правую руку от бесчисленных монархов; обязанность их людей была выведена глубоко в них. Выразив сожаление по раскол с отцом, то Debraighs одобрил позицию Ройса, но, чувствительны даже тогда к динамике власти, он обескуражен их активную поддержку. Его дядя, граф Catersham, написал, спрашивая, было ли что-нибудь, что он мог сделать. Ройс ответил отрицательно, поскольку он должен был подобного запроса, его матери; его бой был с отцом и не должны включать больше никого. Это был его решение, один он придерживался на протяжении последующих шестнадцати лет; никто из них не ожидал победить Наполеона так долго. Но это было. Через эти годы он нанял лучших из его поколения гвардии, организовал их в сеть тайных оперативников, и успешно разместил их на протяжении территорий Наполеона. Их успех стал легендой; тех, кто правильно понял приписывают свою сеть с сохранением бесчисленные британские жизнь, и вносит непосредственный вклад в падения Наполеона. Его успех на этом этапе был сладким. Тем не менее, с Наполеоном на пути к Святой Елены, он распустил свою команду, выпустив их в жизни гражданского населения. И, по состоянию на понедельник, он тоже покинул свою прежнюю жизненную от жизни-Dalziel в. Он, однако, не ожидается, несет название за любезно одного из маркиза Winchelsea. Если бы не ожидается сразу взять под контроль герцогства и все это состоит. Его постоянный изгнание он бы никогда не ожидал, что его отца отступать не больше, чем он сам-было эффективно оттолкнули от него домов герцогства в, земель и людей, и в первую очередь от одного места, что означало наиболее ему Волверстон себя. Замок был гораздо больше, чем просто дом; каменные стены и зубчатые что-то держал-какая-то магия-что отклик в его крови, в его сердце, в его душе. Его отец знал, что, это было то же для него. Он не ожидал,что,больше,чем он ожидал,что возвращаються в одиночку в безумной спешке, даже без свого давнего грума,Генри,другой Волверстоун изгоем,по пустым милям.
В понедельник, вто время как убран последний из файлов Делзилом со своего стола, он планировал своё возвращение в Волверстон. Он вообразил подьезжая из Лондона потихоньку,пребывши в замок освежиться и отдохнуть,в подходящем состоянии идти в присудствии своего отца…и посмотреть, что будет дальше. Он вообразил извинений от своего отца, возможно, как раз может, фигурируют в этой сцене; ему было любопытно посмотреть, но не было затайоного дыхания. Но теперь он никогда не узнает. Его отец умер в воскресенье. Оставив раскол между ними прочный и глубокий,естественно учитывая, что они оба были незаживающие. Без внимания. Похоронены.
Он не знал, стоит ли проклинать отца или судьбу, оставив его прижечь рану. Несмотря на это, дело с его прошлым было больше не самый срочный вопрос на своей тарелке. Подняв бразды обширной и обширной герцогства после шестнадцатилетнего отсутствия собирался требовать все свое внимание, команда все его способности к исключая все остальное. Он добьется успеха-не было ни вопрос, ни вариант в этом отношении, но как долго это займет, и что это будет стоить ему … как дьявол он должен был это сделать, он не знал. Это не должно было быть, как это. Его отец был крепкий и достаточно здоровым для человека в его шестидесят лет. Он не был болен; Ройс полагает, что если бы ему пришлось, как-то сломал бы запрет отца и послал ему слово. Вместо этого, он был ошеломлен. В его версии его возвращения, его отец, и он сделал бы свой мир, их перемирия, независимо договоренность они сделали бы, то он бы начал освежающий свои знания о недвижимости, заполнив разрыв между ними когда ему было 21 и длиться не Волверстон, к его настоящему тридцать семь. Вместо этого, его отец ушел, оставив его, чтобы забрать бразды с отставанием в шестнадцать лет в знаниях висит как камень на шее. В то время как он должен был абсолютную уверенность Верайзи доверия, что он будет заполнить ботинки отца более чем адекватно, он не надеялся принятия командования экстренного над незнакомыми войск в местности, которая бы перешли в непредсказуемым образом за последние шестнадцать лет. Его характер, как и все Верайзи, особенно мужчин, был грозным, эмоция, которая носила то же режущую кромку, как их палаши из давно.
Он научился контролировать его, а лучше, чем его отец, чтобы держать его осадил, другое оружие, которые будут использоваться, чтобы завоевать и преодолеть; даже те, кто хорошо знал его, может обнаружить разницу между легкое раздражение и убийственную ярость. Нет, если он хотел, чтобы они знали. Контроль над своими эмоции давно стала второй натурой. С тех пор как он узнал о кончине отца, его характер был расти, беспокойный, в значительной степени неразумный, яростно голодными в течение некоторого релизе. Зная только релиз, который будет удовлетворять был, любезно непостоянной судьбы, было отказано ему навсегда. Не имея врага что бы наброситься на него, чтобы отомстить , оставил его ходить по канату, свои порывы и инстинкты плотно на поводке. Каменным лицом, он пронесся Харботтл . Женщина идет по улице с любопытством взглянул на него. В то время как он был явно направляясь к Волверстон, так как нет никакой другой назначения по этой дороге, к которой джентльмен иже с ним мог бы идти, он имел многочисленные мужские кузенов, и все они разделяют более чем мимолетное сходство; даже если женщина слышала о смерти отца, он вряд ли поняла бы, именно он. С Sharperton дорога следовал берега Коке; за барабанами из лошадиных копыт, он слышал реки булькающий вдоль ее скальном ложе. Теперь дорога изогнутые север; каменный мост перекинут через реку. Парный двухколесный экипаж с грохотом через; он обратил жесткий дыхание, он пересек в Волверстон земель. Чувствовал, что неопределенное подключения сцепление и затяните. Выпрямившись на сиденье, растягивая мышцы спины, он ослабил темп лошадей, и огляделся. Вдохнул запах знакомых достопримечательностей, каждый красуется в его памяти. Большинство из них были, как он и ожидал, в точности, как он напомнил, только шестнадцать лет старше. Форд впереди, через реку Альвин; он замедлил лошадей, и пусть они выбирают свой путь через. Когда колеса обратил свободной от воды, он щелкнул вожжи и установить пару вверх по небольшой подъем, дорога изогнутую снова, на этот раз на запад. Парный двухколесный экипаж возглавил подъем, и он замедлил лошадей на прогулку. Шифер крыши Алвинтон лежал непосредственно перед. Ближе, слева от него, между дорогой и Коке, сидел серый каменный храм с его священника и трех коттеджей. Он едва бросил взгляд на церковь, его взгляд обращается мимо него, через реку с массовым серого камня здания, который поднялся в величественной пышности запредельного. Волверстон замок. Сильно укрепленный квадрат Норман держать, добавлены и перестроен последующими поколениями, остается центральным и доминантой, его зубчатые зубчатые подняться над нижним крышах начале крыльями Тюдоров, как однозначно doglegged, один работает на запад, затем на север, другая на восток, затем на юг.
Башня смотрела на север, смотрит прямо на узкой долине, через которую Clennell Улица, один из пограничных переходов, спустились с холмов. Ни рейдеры, ни трейдеры, могли пересечь границу по этому маршруту, не проходя под постоянно бдительным Волверстон в. С такого расстояния, он мог разобрать немного вне основных зданий. Замок стоял на холмистой местности над ущельем Коке вырезал западу от деревни Alwinton. Замка парк распространение на восток, юг и запад, земля продолжает расти, в конце концов становится холмы, которые защищенных замок на юге и западе. Сами Чевиотс защищали замок от северных ветров; только с востока, направление, откуда дорога подошел, был замок уязвимыми даже к элементов. Это всегда был его первый вид дома. Несмотря на все, он чувствовал блокировку подключения, почувствовал нарастающую волну сродства волны. Бразды потянул; он позволил лошади прийти к остановке. Рывки ленты, он поставил их рысью, когда он посмотрел о еще более остро. Поля, заборы, культуры, и коттеджи появились в разумный порядок. Он прошел через село-не намного больше, чем деревушка-с постоянной клипа. Жители деревни узнает его; некоторые из них могут даже приветствовать его, но он еще не был готов торговать поздравления, принять соболезнования еще нет своего отца смерть-не. Другой каменный мост перекинут через глубокий, узкое ущелье, через которое река хлынула и упал. Ущелье было причиной ни одна армия не даже попытались взять Волверстон; единственным подход через каменный мост-легко защитил. Из-за холмов на всех других сторон, было невозможно позиции Катапульты или любой тип осадной двигателя в любом месте, что не было хорошо в пределах диапазона неплохой лучника из зубчатых.