Приручить и обезвредить

Лин Витта

Я бросаюсь ему на шею. Всё тело пронзает радость, что теперь мой муж будет в безопасности. Никаких ранений и травм, никаких переживаний. Он будет каждый день дома вместе со мной и дочкой. Или сыном. Да неее, дочкой....

Через 3 года.

Алексей

Дочка

радостно смеётся от того, что я её подкидываю над собой. Растёт наша Марина очень активной, вся в маму. Иногда я боюсь, что приду с работы, а квартиры нет. Но пока что только Марта пыталась внести правки в семейный бюджет: замена двери на машине, ведь «столб бежал прям на меня», пара новых комплектов посуды. В общем, незначительно. Проблему убегающих из рук мыльных тарелок решил посудомойкой. А остальное чинится, обновляется или делается мной. Слышу, как Марта заходит в дом, и, не разуваясь, проходит в комнату. Для неё это совсем не типично.

– Милый, я нашла собачку рядом с воротами. Из леса, наверное, прибежала. Представляешь? Что за звери могли щеночка бросить одного в лесу на верную гибель?

Я смотрю на мою дорогую жену и меееедленно так охреневаю. Примерно так, как она просила охренеть в первую беременность.

– Милая, я, конечно, понимаю, что ты беременна, да ещё и дочка: материнский инстинкт и всё такое…

– Да причем здесь это?! Мы же не выгоним его на улицу!

– При том, что это не собачка.

– Лёш, ну ты чего, а кто ж это? Лось?

– Волчонок… Которого сейчас, наверное, очень усиленно ищет мать.

Вспоминаю, как в детстве боялся фразы «тебя мама искала».

– Ой… – лицо Марты с воинственного меняется на растерянное. – Так, я, наверное, пойду отнесу его обратно, да?

Разворачивается и уже собирается выходить. Опускаю Маришку на пол.

– Стоять! Ты уже погуляла на свежем воздухе, хватит. Можно узнать, ты, беременная мать двухлетки, сейчас собралась идти в лес со щенком на руках, чтобы встретиться с разъярённой волчицей?

Наблюдаю, как медленно у Марты меняются эмоции на лице, пока не приходит осознание.

– Не стоит? – спрашивает же ещё!

– Не стоит, милая, вот вообще, совсем-совсем.

– А что

делать?

– Я сейчас оденусь, возьму ружьё с солью и отнесу твоего пёсика сам.

Когда возвращаюсь из леса, слава богу, без приключений, застаю картину маслом: Марта сидит с дочкой на полу и ревёт. Точнее так: кошка аккуратненько плачет, а дочка рыдает. Естественно, вокруг всё в бумажных носовых платках. Сажусь напротив них на корточки.

Надо бы успокоительных купить… В прошлый раз, когда Марта была на седьмом месяце, я уже начал иногда ими грешить. Потому что повышать голос на неё я не могу, а как объяснить беременной, что нельзя есть штукатурку со стен в ванной во время ремонта, я не знал.

– Слушаю, царство моё.

– Мы собаку хотим.

– Угу. Прямо сейчас? – говорю ровно, будто у меня есть волшебная палочка, и я всё что угодно могу наколдовать сиюминутно.

Обе поднимают на меня почти бирюзовые глаза и активно кивают.

– Давайте так. Мы после выходных съездим в приют, вы погуляете с собачками, если кто-то в душу западёт – заберём. Но при двух условиях.

– Согласны, – в один голос говорят мои девочки.

– Условия не важны?

– А какие?

– Кинолог. Обязательно! И давай вернёмся к обсуждению няни.

– Я что плохая мать?

– Мы это уже обсуждали. Ты хорошая мать. А ещё уставшая. А скоро будет двое котят и собака. Я, конечно, участвую, но всё-таки хожу на работу.

– То есть мы возьмём собаку, я рожу сына, и мы наймём няню?

– Да.

– И мне не надо выходить на работу при этом ещё года три.

– Да. В принципе, я рассчитываю, что ты на работу вообще не вернёшься.

– Господи, да я в шоколаде!

Я смотрю на свою кошку всё теми же влюблёнными глазами. И всё так же, как в начале, поражаюсь её бессмысленному и беспощадному сопротивлению. Она с дочкой на руках бросается ко мне на шею, я не удерживаю равновесие и заваливаюсь назад, придерживая их обеими руками. Лежу смотрю на двух своих самых дорогих девочек. А скоро нас станет в два раза больше.

Самая счастливая жизнь.