Приручить Лису, или Игра для дознавателя
Шрифт:
На ладони лежала золотая брошь с ажурным плетением. С виду ничего такого. Милая безделица. Судя по весу, недешевая, но и не то, ради чего стоит рисковать жизнью. Правда, почему-то я не сразу смогла оторвать от нее взгляд…
– Что это?
Мне пришла в голову дурацкая мысль, что эта вещь принадлежала возлюбленной Дареса или что-то в этом роде, и на душе скользнула черная тень. Я угрожающе вскинула голову. Пусть только попробует сознаться в этом – и ему точно не сносить головы!
– Майлис, – Дарес приподнялся на локтях и сел. – Не дури и отдай мне.
– Так просто? Нет уж! Говори! И быстрее, пока никто сюда не вернулся. И попробуй сказать то, что мне не понравится… – я сузила глаза так, чтобы сомнений в моих намерениях не оставалось.
– Я знаю, что ты думаешь сейчас…
– И прекрасно. Значит, ты скажешь правду. Или я сломаю эту штуку прямо сейчас.
Дарес устало откинул голову, уперевшись затылком в стенку и глядя на меня из-под прикрытых век. Выражение его лица сейчас сложно было понять. Будто он одновременно раздосадован, удивлен и наблюдает за мной с каким-то непонятным интересом.
– Если я сейчас скажу тебе правду, ты будешь вынуждена пойти со мной до конца. Или я должен буду тебя убить, – ответил он без тени улыбки.
– Только попробуй, – проговорила я, но подобрала колени ближе.
Может, и правда зря в это влезла?! Чем дольше он на меня так смотрит, тем холоднее становится. И это уже не похоже на шутки. С такого станется прирезать глухой ночью как лишнюю свидетельницу.
– Говори, – упрямо сказала я, уставившись в его невозможные глаза.
– Я предупредил.
– У нас мало времени, дознаватель. Говори!
– То, что у тебя в руках – часть зачарованного артефакта, который мне поручили отыскать, – он со спокойствием следил, как я снова раскрыла ладонь и вздрогнула. – Сам по себе он не сработает. Но когда найдется вторая часть…
Надо же! Зачарованный артефакт! Не думала, что Дарес из тех, кто верит в магию и происки темных сил. А вот мне верилось легко. В Кирании я немало слышала про демона, про проклятие, которое не в шутку убивало людей, и про колдунов, обладающих властью над жизнью и смертью.
– А ты говорил, что должен отыскать убийцу бургомистра и найти похищенных, – проговорила я приглушенно, чтобы никто не подслушал, но не без злости.
Держать брошь в руках теперь было жутко, но я сжимала ладонь, ощущая, что та словно горит изнутри от непонятного колдовства. Однако упрямство во мне сейчас говорило сильнее, чем суеверный страх.
– Это все связано, – терпеливо пояснил Дарес. – По моим сведениям у Агнессы Талейв есть вторая часть артефакта, знает она об этом или нет.
– Так вот, почему армия стражников шерстят как безумные весь Лес… Я-то думала, они их жизни драгоценные спасти пытаются, а тут…И почему ты все еще ее не допросил?
– Ждал подходящего момента. Вообще-то за нами наверняка погоня. И надо было дать ей время прийти в себя.
– А почему ты не рассказал мне сразу?!
– Это дело Его Величества. И я не мог быть уверен, что ты не решишь меня предать. То, что я рассказал тебе сейчас – уже повод обвинить меня в раскрытии государственной тайны.
– Так значит… значит, сейчас ты уверен, что я тебя не предам? – Мои губы сами по себе скривились в горькой усмешке. – Или ты уже решил убить меня, когда дождешься подходящего момента?
– Сейчас я очень хотел бы в это верить, – Дарес опустил голову, разглядывая меня исподлобья.
– И делаешь всё, чтобы я влюбилась в тебя, как наивная дура, и делала всё, что ты скажешь…
– Майлис, – он резко подался ко мне, поймал, не давая увернуться, обхватил ладонью щеку. – Я ничего не делаю нарочно, чтобы ты влюбилась в меня. Клянусь. Скорее сам… поддаюсь чувствам и рискую всем, ради чего я здесь!
– Как тебе верить? – прошептала я, глядя на его губы, которые так жарко целовали меня только что. – Как, Дарес? Я очень хочу. Но я всегда в этом ошибаюсь.
Глаза предательски щипало. Как глупо признаваться в этом тому, кому не верю.
Дарес опустил руку, нащупал мои пальцы в полумраке, сжал в своих и заговорил:
– Я сам был на твоем месте. Шел по пути, который вел меня всё глубже во тьму. И думал, так и надо, раз мир не справедлив ко мне. Мой отец… он был тем, кто научил меня сражаться за свою жизнь. Потому что он был главной ее угрозой. Научил улавливать малейшие колебания чувств и настроений, легко мог сказать по одному взгляду, о чем он думает. Я знал, когда дома безопасно, а когда стоит скрываться и бежать, чтобы выжить, пока мне не разнесли в гневе голову. Однажды он пристрелил из арбалета моего пса, с которым я рос с младенчества. Отец научил меня быть сильным вопреки всему. Когда мать умерла, я ушел из дома – мне больше некого было защищать. Кроме самого себя. И потом я мстил всему миру, с радостью чувствуя свою особенность и силу.
От его рассказа на душе даже заскребли когтями кошки. И я еще считала, что у меня было несчастное детство! Я смотрела на Дареса, на его такие горящие, искренние глаза, и пыталась понять, каково это – до смерти опасаться того, кто подарил тебе жизнь?!
– И сколько лет потом ты… ну, был наемником?
– Десять лет. Я служил Братству, даже видел в этом особую миссию. Пока мне не показали, что мир может быть другим – стоит посмотреть иначе. Я могу больше, чем просто убивать неугодных.
Я молчала какое-то время, прежде чем спросить:
– Думаешь, я тоже… могу нечто большее? – хоть и пыталась усмехнуться, прозвучало это слишком серьезно, так, что я снова почувствовала себя наивной дурой.
Боги, мне ведь не шестнадцать лет, как той же Искре!
– Ты добрая, – улыбнулся Дарес внезапно тепло и коварно, – у тебя доброе сердце. Несмотря на то, какой была твоя жизнь. Это не уничтожить. Я знаю.
Знает! Да что он может в самом деле знать?!
– К демонам это всё, – мотнула я головой, не желая слушать, забрала свою руку, – пустые слова!