Пришедшие издалека
Шрифт:
На пути участники экспедиции сходились в субботние вечера в маленькой кают-компании «Нимрода», чтобы провозгласить традиционные тосты: «За отсутствующих друзей», «За жен и любимых». Нередко в это время Шеклтон находился на мостике или в своей каюте.
— Какие же это тосты без стаканчика доброго вина?! — говорили собравшиеся. — Надо намекнуть начальнику, действуйте, Уайлд!
Потомок капитана Кука затягивал популярную песню «Любимые и жены», ее подхватывал десяток голосов. «Намек» помогал — на столе появлялась пара бутылок.
— А вы почему не пели? — спросил
— Да ведь у нас нет жен, — наивно ответил Брокльхёрст.
— Я и сам холостяк. Но, клянусь бородой пророка, любимые-то у вас имеются!.. Как обстоит с этим, Пристли?
— Можно сказать, пока нет…
— Пристли, вы лишили пророка бороды! — с комическим ужасом воскликнул Джойс. — Что же вам помешало?
— Не оставалось свободного времени — занятия в колледже я совмещал с преподавательской работой, — смущенно объяснил молодой геолог. — Но… я еще успею. Ручаюсь, борода отрастет…
«Нимрод» приближался к морю Росса. Больше полутора тысяч миль его буксировал пароход «Куниа»; это позволило Шеклтону сберечь запасы угля на своем судне.
Он отлично организовал экспедицию, обеспечил ее всем необходимым для зимовки и дальних санных походов. Шеклтон избрал невиданное в полярных странах средство транспорта — маньчжурских лошадей [8] . Он утверждал, что эти дикие, своевольные, но очень выносливые животные, ростом немного больше метра, будут возить сани с грузом даже в сильные морозы.
8
В 1820–1823 годах русская экспедиция под начальством лейтенанта П. Ф. Анжу использовала в Заполярье обыкновенных лошадей для передвижения по сибирскому побережью в летнее время (но не по льдам).
— Маньчжурская лошадка заменит по крайней мере десяток ездовых собак. Правда, ей понадобится примерно столько же пищи, как собакам, однако она пройдет за день гораздо большее расстояние.
Видимо, лишь соблюдая полярные традиции, Шеклтон взял одну упряжку.
— На «Дискавери» было десятка два собак, но, кроме неприятностей, они ничего нам не дали, а в походе по леднику Росса упряжки оказались малопригодными, — говорил он механику Дэю. — Не знаю, какие качества покажет ваша машина, но главная моя надежда — на десять лошадок, этих настоящих пони.
Дэй был водителем автомобиля «Нью-Эролл-Джонстон» с мотором в 12–15 сил. «Механический транспорт в Антарктике!.. Автомобиль среди ледников!» — кричали лондонские газетчики. Отголоски рекламной шумихи достигли России. Вера в универсальность нового вида транспорта была так велика, что автор книги, изданной в Петербурге незадолго до выхода «Нимрода» на Юг, с полной серьезностью писал: «Шеклтон поедет по направлению к полюсу на автомобиле».
В середине января 1908 года пароход «Куниа» повернул на север. «Нимрод» прошел сквозь паковые льды и вступил в открытое море Росса. Через шесть дней показался Великий барьер.
Шеклтон приказывает снять крепления с автомобиля и подготовить лебедку.
Шесть лет назад он с экспедицией «Дискавери» посетил этот район. Но какие произошли перемены! Откололись огромные части барьера, возник обширный залив, в нем много китов, тюленей, пингвинов. Китовой бухтой назвал его Шеклтон.
Теперь он не сомневается: белая стена и здесь находится на плаву. Опасное пристанище! Очень досадно, что место, где он собирался поставить дом, исчезло, но ведь все его спутники невредимы. А могло сложиться по-иному: они благополучно высадились, остались на зимовке и вдруг эта часть барьера отрывается… Путешествовать в океане на айсберге?! Кто бы уцелел?..
Начальник экспедиции предусмотрел: если не удастся создать убежище на барьере, идти к Земле Эдуарда и отыскать место на прочной скалистой почве. «Нимрод» направился туда, но льды задержали его. Попытки прорваться не принесли успеха.
— Даже мощный русский ледокол «Ермак» не одолел бы эти белые поля, — заметил Шеклтон.
«Нимрод» пошел к острову Росса и 29 января оказался в проливе Мак-Мёрдо. Широкая полоса сплошных льдов преградила путь к мысу Хижины, где стоял дом экспедиции Скотта. Очередное разочарование! После неудач на востоке Шеклтон надеялся зимовать здесь, а к мысу Хижины не подойти. Но сохранился ли дом «Дискавери»? Возможно, он разрушен ураганами или занесен снегом?
Метеоролог Адамс с двумя товарищами, взяв сани, продовольствие и немного снаряжения, уходит к острову Росса. Судно стало на якорь у большого белого поля. Лебедка перенесла туда автомобиль. Дэй запустил мотор. Машина пробежала сотню метров и завязла в рыхлом снегу. Исследователи поволокли ее на более ровное место. «Джонстон» двинулся и снова застрял. Это повторялось много раз.
— Недалеко прошла машина, меньше полмили, — сказал геолог Пристли, возвращаясь на «Нимрод».
— Да и то с помощью наших рук и при некотором содействии мотора, — откликнулся Шеклтон.
После завтрака исследователи вернулись к машине, ее окружали пингвины. «Джонстона» потащили к судну, там было меньше снега. Дэй уселся за руль. Шипя и урча, автомобиль опять проехал сотню метров и завяз.
— А я еще сегодня утром мечтал, что буду мчаться вместе с Дэем и обгонять любую санную партию, — признался Шеклтон.
С «Джонстоном» проделали немало опытов, механик Дэй выбивался из сил. Мотор запускали в сорокаградусный мороз, и он исправно работал. По голой земле и гладкому морскому льду автомобиль шел хорошо, но на снегу задние колеса проваливались и буксовали.
— Весной попробуем заменить колеса, — решил начальник. — Если автомобиль сможет двигаться по барьерному льду, мы будем ежедневно приближаться к цели не меньше чем на сто миль.
Неужели Шеклтон позабыл поверхность ледника Росса? Или надеялся, что за шесть лет она изменилась?..