Пришельцы с Земли
Шрифт:
— Ясно, — ответил Кеннеди. Ему не по нраву пришлась бесцеремонность Гюнтера, но, вероятно, так на него повлияло полугодовое, а то и годовое пребывание среди этой застывшей пустыни.
— Вы знаете, как пользоваться скафандром?
— Нет.
— Так я и думал. Получите инструктаж, начиная с 9.00 завтрашнего утра. Будете проходить ежедневную тренировку в скафандре, пока не освоите его как следует. Мы ведь не можем знать точно, когда купол даст трещину.
Он констатировал это ровным и спокойным тоном, как если бы говорил: «Мы ведь не можем точно предсказать, когда пойдет дождь». Кеннеди молча кивнул.
— Вас
— Когда мне будет предоставлена возможность встретиться с аборигенами? — спросил Кеннеди.
Гюнтер отвел взгляд в сторону.
— Вам можно будет повидать гаников тогда, когда мы сочтем нужным, мистер Кеннеди. Есть еще вопросы?
Вопросы были, но Кеннеди не испытывал желания их задавать. Он просто покачал головой, и Гюнтер сделал знак другому члену команды аванпоста провести Кеннеди в его комнату.
Она оказалась крошечной комнатушкой казенного образца, из окна открывался вид на дворик между тремя строениями купола; из обстановки там были только накрытая одной простыней койка, умывальник и полка для вещей. Больше всего она напоминала номер в дешевой захудалой гостинице и выглядела очень уж по-земному, в ней не было ничего инопланетного, кроме проглядывавших за зданиями казарм унылых снежных полей.
Все три здания аванпоста были, конечно, сборными — на Ганимеде нельзя было предполагать существования запаса строительного материала, только и ждущего, чтобы прилетевшие астронавты отделали себе по аккуратному коттеджику. Центральная вентиляционная система поддерживала воздух под куполом и во всех помещениях относительно свежим. Централизованная система энергоснабжения обеспечивала освещение и обогрев; водопровод был простой, но надежный.
Впервые ганимедский проект обрел для Кеннеди настоящую реальность. Пока, несмотря на все фильмы, изучение материалов, предоставленных Корпорацией, Ганимед оставался некой абстракцией. Теперь он стал конкретным местом. Действительно, добавилось новое существенное для всей кампании измерение. Ганимед был маленькой планетой, населенной разумными существами, богатой радиоактивными рудами, которые хотела прибрать к рукам гигантская Корпорация. Здесь Кеннеди мог уже безошибочно разобраться, что к чему.
Именно этим местом он торговал. Тут жили Лестер Брукман, Дэвид Хорнсфолл и все остальные воображаемые колонисты. Они были вымыслом, но Ганимед-то существовал на самом деле.
Астронавт по имени Джекил обучал его пользоваться скафандром. Он показал, как управляться с устройствами, которые вытирали нос и лоб, проветривать скафандр. К концу первого часа инструктажа Кеннеди уже примерно представлял себе, как действуют все основные приспособления, хотя вряд ли бы сообразил, что делать, если сядут аккумуляторы или как послать сигнал SOS через усилитель в шлеме.
Когда он овладел скафандром, ему разрешили выходить за пределы купола, но всегда в сопровождении свободного от дежурства подчиненного Гюнтера. Снег был слежавшийся, местами превратившийся в лед, из-под снега высовывались голые выступы скал. В полумиле к западу от купола располагалось парафиновое озеро — широко разлившееся тусклое зеркало темной жидкости. Кеннеди постоял на берегу, вглядываясь в глубину.
— Там
— Какие-то улитки, головастики, что-то в этом роде. Конечно, их ганимедские эквиваленты. Те, что дышат метаном. Мы видели их, когда во время сильных бурь этих существ выбрасывало на берег.
— А как насчет эквивалентов рыб? — спросил Кеннеди.
— Неизвестно. У нас нет ни лодок, ни рыболовных снастей. Радар показывает движущиеся у самого дна тени, но что это такое, мы до сих пор не смогли выяснить.
Кеннеди наклонился над водой, надеясь разглядеть силуэт дышащей метаном рыбы, но увидел только собственное отражение, нечеткое в тусклом свете дня ~ неуклюжая гротескная фигура в скафандре с куполообразной головой.
Ему показали и местные растения: «леса» жесткого бесцветного кустарника с аммиачно-метановым дыхательным циклом. Они были всего нескольких дюймов высотой с мясистыми негнущимися листьями, широко раскинутыми в стороны, чтобы уловить побольше солнечных лучей, и даже самые сильные ветры не могли им повредить меж заснеженных холмов, где они приютились.
На самом аванпосте Кеннеди по существу нечего было делать. После того как он осмотрел питающие купол энергией компактные турбины, кухню, комнату для игр и небольшую библиотеку, смотреть там больше было практически не на что. На третий день он осведомился у Гюнтера, когда ему позволят увидеть аборигенов Ганимеда, на что тот раздраженно ответил: «Скоро!» У Кеннеди росли подозрения. Он начал было подумывать, уж не являются ли эти аборигены такой же выдумкой, как доктор Хорнсфолл и директор Брукман.
Разговаривал он с лингвистом, нанятым Корпорацией, — угловатым бесцветным молодым человеком по фамилии Энгел. Энгел занимался ганимедским языком.
— Язык этот довольно простой, — объяснил он Кеннеди. — У ганнитов не развилась письменная культура, и язык передается только в устной традиции, в силу чего он и не может быть слишком сложным. Разговор начинается с серии обусловленных ворчащих звуков, они же составляют основу языка. У тех ганнитов, с которыми мы встречались, активный словарный фонд включает около тысячи слов, а пассивный словарь не превышает трех-четырех тысяч. Язык у них агглютинирующего типа, то есть слова присоединяются друг к другу, как бы нанизываются рядком. Есть одно слово «человек», но вместо того, чтобы иметь особое слово для обозначения «человека с копьем» вроде «воин», их словарный эквивалент «воину» будет просто «человекскопьем». Грамматика также чрезвычайно проста — ни флексий, ни склонений, нет категорий рода и падежа. Ганнитам повезло — над ними не довлеет путаница, доставшаяся нам в наследство от индоарийского протоязыка. Это на удивление простой язык.
— Что означает, что его носители — совсем примитивные люди? — спросил Кеннеди.
Энгел рассмеялся.
— Тут корреляция не совсем один к одному. Если на то пошло, они очень оперативно мыслят и живут совсем неплохо, несмотря на такой, казалось бы, ограниченный язык. Этот мир сам по себе ограничен. На планете, где почти нет смены времен года и условия жизни не меняются на протяжении столетий, остаются повсеместно такими скудными, вряд ли нужно слишком много слов — я хочу сказать.
Кеннеди согласно кивнул. Энгел показал ему ксерокс подготовленной им брошюрки под названием «Заметки к ганнитской этимологии и филологии».