Пришельцы в Гусляре
Шрифт:
– Мы будем жаловаться, – сказал Минц.
– Жалуйтесь… – ответил Батыев, и по его тону было ясно, сколько слов он недоговорил.
Как только общественность покинула кабинет, Батыев призвал Удалова:
– Почему не засыпаешь?
– Как же, засыплешь, – плачущим голосом сказал Удалов. – Там уже пионеры понабежали.
– Так, – подытожил Батыев. – Значит, иди домой, Удалов. Не оправдал ты доверия. Не быть тебе начстроем.
Удалов ушел, а Батыев вызвал Слабенко и сказал, что из спецфондов управления всем, кто станет ночью засыпать
Перед отъездом домой Батыев вышел на площадь и постоял на земляном валу, глядя вниз, на округлый бок космического корабля.
Потом растолкал толпу и поехал домой немного поспать, чтобы ночью лично выйти для руководства действиями. Но он еще не знал, что общественники уже отрядили Сашу Грубина в область за подмогой. Грубина сквозь кордоны провез в багажнике «Жигулей» пригородный кооператор Силантьев – кордон он угостил недораспроданными на рынке дынями.
К сожалению, в любом городе найдутся темные силы, готовые порушить идею галактического контакта за тридцать рублей и бутылку водки. Общественность проморгала акцию: частично спала, а частично заседала на квартире у Минца.
Ранним утром люди снова начали стекаться к площади.
Площадь была неузнаваема. Она была залита свежим асфальтом. И обнесена заборчиком, чтобы никто этот асфальт раньше времени не топтал.
– Вы совершили тяжкое преступление! – закричал профессор Минц, стараясь пробиться на площадь мимо старшины Пилипенко.
– Какое преступление? – поинтересовался из окна Батыев.
– Здесь был космический корабль.
– Да вы с ума сошли! – крикнул в ответ Батыев. – В космосе жизни нет.
И тут на площадь въехала серая «Волга», остановилась перед горкомом, и из нее появились три пожилых человека. Они поднялись наверх, вошли к Батыеву.
– Я академик Вайнер, – сказал главный из пришедших. – Нам сообщили, что у вас раскопан древний космический корабль. Поздравляю!
Батыев послушно тряс руку академика, судорожно размышляя, что делать дальше.
Спас его Карась, который как раз находился в кабинете Батыева – они обсуждали, как приструнить общественность.
– Действительно нашли корабль! – подтвердил Карась радостно. – Только почему космический?
– А какой? – удивился академик.
– Поехали, – предложил Карась. – Сейчас покажем.
Батыев пошатнулся. Неужели даже Карась продаст?
Они спустились к подъезду. Академик задержался на секунду, с удивлением глядя на толпу людей, что рвались на огороженное пространство, громко конфликтуя с милиционерами.
– К кроссу готовимся, – быстро сказал Карась. – Сейчас старт будет. Бегом от инфаркта!
Машины не спеша добрались до пристани. Там стоял старый пароход, еще дореволюционный. Который год его собирались переделать под общежитие для туристов.
– Смотрите, – сказал Карась, подводя гостей к пароходу. – Он только на вид дряхлый. Мы нашли его, подняли со дна и теперь устроим здесь музей. Красиво? Хотите
– Но нам сообщили, что космический… – пробормотал академик Вайнер.
– Если не секрет, кто сообщил? – быстро спросил Карась.
– Молодой человек, назвавшийся Александром Грубиным. Он привез письмо от профессора Минца. Кстати, мы хотим с ним поговорить.
– Ах, Грубин, Грубин, – вздохнул Карась. – Вечно он со своими розыгрышами. Хулиган.
– Хулиган, – согласился Батыев.
– Сам же провожал Минца в отпуск, – сказал Карась. – Позавчера. Отдыхает профессор.
Проводив до шоссе растерянных гостей, Батыев с Карасем победителями вернулись в город.
– Ну, спасибо, Карась, – сказал Батыев. – Помог ты мне.
– Себе тоже, – ответил Карась. – Мы с вами одной ниточкой повязаны. Если Чингисов увидит, что асфальта нет, обе головы полететь могут.
– Живем тихо, планы выполняем, культуру помаленьку развиваем, – произнес Батыев. – Зачем нездоровое внимание?
– Еще, не дай бог, – сказал Карась, – примчатся иностранные корреспонденты…
– И шпионы, – понизив голос, добавил Батыев. – Обязательно.
– Я так думаю, – предложил Карась, – когда проведем соревнование по домино, надо будет этот корабль все же вытащить, распилить или взорвать.
– Правильно говоришь, – согласился Батыев. – Пока он таится под площадью, мы с тобой сидим на бомбе замедленного действия.
Машина подъехала к площади.
На площади было неладно.
Уже громадная толпа кишела в ее центре. Точно огромные скомканные пласты копировальной бумаги, корежился на площади асфальт. Лопатами, кирками, а то и голыми руками население восстановило злополучную яму.
Открыв люк, Минц первым вошел в корабль. Там лежал в состоянии анабиоза вполне живой космонавт. Его перенесли в больницу и начали оживлять. И корабль на ночь заперли, чтобы никто не забрался внутрь.
Пока медицина возилась с космонавтом, на город опустилась летняя ночь. И никто не видел, как на площадь вышла массивная фигура Батыева. Он взял лопату и принялся засыпать яму.
Батыев работал до рассвета, но яма почти не уменьшалась.
Наступило утро, уже пошли на работу люди, местное радио передало второй бюллетень о состоянии здоровья пришельца, который раскрыл глаза и сказал всем спасибо. А Батыев все засыпал яму.
В девять часов к Батыеву присоединился Кобчиков из общего отдела. Он рассчитывал на повышение. Секретарша Людмила принесла Батыеву стакан чая с лимоном.
И тут на площадь въехала кавалькада машин во главе с товарищем Чингисовым.
Чингисов сидел на заднем сиденье и уже перекатывал пальцами в кармане горошину, с помощью которой проверял, хорошо ли заботятся о дорогах и площадях во вверенных ему городах и поселках. И что же он увидел? На центральной площади Великого Гусляра зияла яма с пятиэтажный дом, в которой лежала железяка гигантского размера. Возле ямы стоял Батыев и пил чай с лимоном.