Пришельцы
Шрифт:
– Как – зачем? – опешил физик. – Доложить! Это же ЧП!..
– Доложить и покаяться?
– В какой-то степени да…
– Мог бы сделать это по телефону. Или по радио.
– Но ведь ЧП! Предательство!
– А как же ты думал, брат? Война идет, Третья мировая, – Заремба намеренно спокойно открыл холодильник и достал пиво, одну бутылочку поставил перед Меркуловом. – А на войне есть убитые, есть раненые. И есть предатели. С этим нужно просто согласиться.
– Не могу. Я не ожидал, что вот так, в спину…
– Иначе не бывает. Предатели всегда стреляют в спину. Привыкай, рома. Война эта не на
А от Выхристюка можно было ждать. Мы еще не привыкли к войне, поэтому они пока бьют нас. Да ничего, привыкнем, научимся. Давай, брат, располагайся у меня на диване. Через два часа разбужу, полетим на Ленинградский фронт.
– Я не усну, товарищ…
– Ты майор или красна дева? Надо же, расчувствовался! Завтра мне нужны твои трезвые и ясные мозги! Не можешь спать – иди гуляй, дыши воздухом.
Окрик на физика подействовал. Он подстелил пиджак на подлокотник и умостился на коротком диванчике. Заремба выключил верхний свет и под маленькой настольной лампой составил текст срочной шифровки для оперативно-следственной группы, работающей на АЭС – немедленно и под усиленной охраной перевезти всех задержанных в «Кресты». И когда отдал радиограмму шифровальщикам, вдруг подумал, что и знаменитая неприступная питерская тюрьма, пожалуй, вряд ли укроет исполнителей эксперимента, если пришельцы захотят их ликвидировать. Возвращаясь в свой кабинет, он вспомнил, что надо взять личное дело Выхристюка, и направился было в отдел кадров и лишь возле опечатанной двери спохватился, что сейчас:
– глубокая ночь. Конечно, следовало бы и самому поспать, чтобы просветлело в голове, однако он знал, что не уснет. Предательство, а точнее, разоблачение Выхристюка, натолкнуло на мысль: сейчас же проверить все оперативные действия и связи помощника; все, к чему он прикладывал руку, подлежало теперь жесткой ревизии. В службе безопасности Выхристюк работал восемь лет, пришел в контору с должности секретаря райкома КПСС одного из районов столицы, закончил курсы специальной оперативной подготовки и был допущен к работе с агентурой. В подразделение Зарембыего перевели четыре года назад, и вот теперь нужно было проследить каждый его шаг за это время. Самому, не доверяясь никаким спецотделам и инспекциям.
Но на это потребуется несколько месяцев кропотливой работы с документами и агентурой, действующей сейчас в операциях, поскольку Выхристюк много к чему прикладывал свою черную руку…
И к агентуре в «бермудском треугольнике» тоже! Наверняка там есть его человек, возможно, не один, и надо бы предупредить Поспелова. Если есть такой человек среди агентуры, то вся разведоперация в Карелии изначально была под контролем пришельцев. И из этого, пожалуй, тоже можно поиметь выгоду, но придется начинать тонкую игру «разведка против разведки», а сил и средств на это – увы! – нет сейчас практически никаких. Конечно, «ГРУшники» потянули бы такую игру, да вся беда в том, что главное разведуправление не имеет права действовать на территории России…
Он завернул к радистам, заказал срочную связь с Поспеловым и, вернувшись в кабинет, застал Меркулова возле телевизора. На экране виднелась умиротворенная картинка – пасущееся стадо коров на бескрайнем лугу с холмами и перелесками: типичная русская природа…
– Да,
– Я тоже работаю, – вдруг сказал физик. – Это не простое кино. Перед вылетом сюда мне оперативники кассету сунули. Занятная картина, никогда не видел, только слышал. Может, и вы посмотрите, товарищ полковник?
– Я лошадей люблю, – сказал Заремба.
– А тут есть и лошади. И эффект двадцать пятого кадра.
– Откуда кассета? – сразу же уцепился полковник.
– На каждом энергоблоке есть специальные комнаты психологической разгрузки, – сообщил физик. – Операторы там отдыхают. Глядите, чем их потчуют вместе с коровками.
Меркулов включил замедленный, покадровый просмотр, «пролистал» несколько видов зеленого простора со стадом и остановил кадр: в зеленом свечении вырисовывалась отвратительная крысиная морда. Физик прокрутил еще двадцать четыре благодушные картинки и зафиксировал на экране двадцать пятую обугленное тело человека на том же зеленоватом фоне, в лопнувшем животе черви…
– Еще хотите? – спросил Меркулов.
– Не хочу, – бросил Заремба и пошел к столу.
– А то тут есть и «грибы» ядерных взрывов, и пауки, и лица висельников.
И даже надписи есть. Например: «Америка спасает мир», или «НАТО гарантия безопасности»…
– У меня и так голова кругом, – пробурчал полковник. – Ум за разум.
– Ничего не скажешь, впечатляет.
– Успех противника всегда впечатляет. Война есть война. Ничего, и мы научимся.
Отступим до Москвы, опомнимся и пойдем…
И от своих же слов Заремба ощутил глухую, болезненную тоску…
Эффект двадцать пятого кадра был открыт в шестидесятых годах и использован в мирных, рекламных целях. Человеческий глаз может воспринимать только двадцать четыре кадра и тогда мир на экране выглядит реальным. Но если врезать двадцать пятый, то зрение не успевает схватить его сути, однако картинка четко улавливается подсознанием. Мудрецы из рекламного бизнеса воспользовались этим эффектом и несколько лет обрабатывали мозги американцев самым простым способом: в фильмы и популярные передачи вклеивался двадцать пятый кадр с изображением фирменного знака «Кока-колы» либо просто призывом – «Пейте кока-колу!» Результаты оказались потрясающими и скоро ЦРУ и министерство обороны наложили лапу на оригинальное изобретение XX века, запретив его эксплуатацию в мирных целях.
– Мы так воевать никогда не научимся, – отчего-то сник Меркулов и выключил телевизор. – Откровенно сказать, когда этот чудак привез газеты со схемами ядерного реактора, я сначала не поверил… Мы психологически не готовы к такой войне. Мы не умеем даже защищаться, не то что наступать.
– Мы, может быть, пока не умеем, – согласился Заремба. – Мы с тобой. А вот пожарная десантура в Карелии нашла способ. А ей три года такое кино крутили, такие эффекты демонстрировали! Они представления не имели о двадцать пятом кадре, но раскусили, в чем дело, поняли, что их попросту сводят с ума. И стали валять дурака. Прикинулись идиотами и целых три года терпели!.. А вот два «новых русских» из Петрозаводска, два бывших журналиста не выдержали и пяти месяцев. И этот твой чудак! Разгадал же ребус!.. Кстати, где он? Где остановился?