Пришлая
Шрифт:
— Не удержат…
Это стон отчаяния сорвался с губ Умы, а затем водяная плеть размахнулась, чтобы смести наконец нас будто сор. Я зажмурилась, вжавшись в тело Диона. Ума закричала не своим голосом, а Окара, обхватив обеими руками меня и лесного, словно накрыла нас собой, упорно шепча скорее молитву, чем заклинание.
Я слышала, как рвется ткань на ее теле, а значит, драконица от отчаяния, вопреки всем опасениям и страхам, похоже, все же решила обратиться.
Что произошло дальше, я не видела, но уши от неистового рева так заложило, что кроме звона, я больше ничего разобрать была не в силах, а даже через плотно сомкнутые веки упорно пробивался свет.
«Неужто Окара все же обратилась?» — еще теснее прижалась я к Диону, каждую секунду ожидая, что когтистая лапа превратит меня в кроваво-мясной блинчик на земле. Но в ту же секунду кто-то довольно грубо оттолкнул меня в сторону.
Я завалилась на спину, силясь разглядеть хоть что-то, но такой плотный туман окутал нас, что казалось, даже дождь не может пробить себе путь через эту завесу. Рука с цепким тощими пальцами легла на мой лоб.
— Живая, — выдохнул обладатель руки.
— Олан, — взволнованный женский голос звал из тумана. — Сюда, скорее!
Я зашевелилась, пытаясь подняться. В ушах все еще гудело.
— Мирона, помоги мне.
Профессор Ривел, резким движением швырнув свой камзол в сторону и оставшись в одной рубахе нараспашку, уже уперся в грудь Диона. Хотя, существо, почти всецело заменившее лесного, едва ли было тем Дионом, которого я знала. Но вполне возможно, что все это мне лишь казалось. Всего лишь страх, игра света да плотная пелена тумана извратили изображение и заставили фантазию разыграться, дорисовывая несуществующие детали.
Олан Ривел тем временем непрерывно что-то шептал, а символы и впрямь покрывающие все его тело, начинали сиять, словно в том моем видении, навеянном Источником.
Я приподнялась, оглядываясь по сторонам. Знаки руны исчезли, впрочем, как и сам элементаль. Туман постепенно растаскивало ветром, и я смогла отыскать Уму, сидящую неподалеку в обнимку с Окарой. Девушка несмело подтянула к себе камзол профессора и заботливо укутала драконицу. Одежды на той и впрямь почти не было, а та, что осталась, с сомнительным успехом прикрывала женские прелести, пусть и магически созданные.
Ассаро и Тахир лежали вповалку на земле, но по яростно вздымающейся груди рогатого принца и его друга, можно с уверенностью сказать: оба вполне себе живы.
— Обошлось, — выдохнула я, вновь завалившись на спину.
Дождь снова упорно и противно заморосил, но я была ему рада. Я жива, и могу чувствовать, как капли стекают по лицу. Разве нужно что-то еще?
— А это еще что? — завела я ладонь за спину. — Сфера?
Небольшой шарик с рунной тайнописью и впрямь неизвестно как оказался прямо подо мной. Вероятнее всего, Ассаро выронил его, когда окончательно обессилел. Вновь ослабев, я повалилась на спину.
Едва различимый вздох, будто ворчание штормящего моря. Я открыла глаза и, словно язык проглотив, уставилась на вздымающуюся в тумане волну.
Недобиток-элементаль, а точнее его часть, чудом оставшаяся в живых, неумолимо росла и ширилась, чтобы напоследок ударить, словно смертник, и вместе с собой унести и наши жизни.
Никто, кроме меня видеть его не мог, и у меня была всего пара секунд, чтобы принять решение. Я вскочила на ноги, упрямо глядя на врага.
— Живучая зараза, — сжала я магический шар для верности в обеих ладонях разом.
Ривел удивленно дернулся, уставившись на опостылевшие мне голубые символы на земле, а затем раздался грохот. Волна-убийца встретилась с выставленным мной магическим щитом и стекла по нему обычной водой.
Наконец, все закончилось. Я осела на землю, ведь ноги от пережитого не держали вовсе.
«Я справилась, — вперемешку бились в груди обжигающая радость и нечеловеческая усталость. — Справилась сама!»
Несмотря на то, что противник давно поверг сам себя, руна диаметром не менее пяти метров все сияла. Сияла ярко, победно. Сияла так, как и положено.
Остроухий профессор только глянул на меня и, не произнося ни слова, вновь вернулся к Диону.
Тело лесного по-прежнему оставалось вытянутым, угловато-странным, а каждая мышца все еще сокращалась в конвульсиях, но уже значительно меньше. И по мере того, как креп голос Ривела, дрожь нимфы совсем сошла на нет. Дион наконец задышал свободно, лежа на мокрой земле.
Мирона Эстрель, в свою очередь обхватив ладонями лицо Диона, тоже едва слышно напевала что-то, меланхолично раскачиваясь из стороны в сторону.
— Усыпляй, — скомандовал Ривел женщине, и та накрыла своей ладошкой плотно сомкнутые глаза нимфы. — Я вызову лекарей.
— С ним теперь все будет в порядке? — спросила дрожащим голосом Ума, глядя на своего зеленого сородича в лохмотьях вместо одежды.
— Да, — кивнул Ривел. — А вы, поднимайтесь и за мной.
Эльф поднялся и, не говоря ни слова, устремился к замку. Ассаро и Тахир, кряхтя, приняли вертикальное положение. Я поспешила на помощь.
— Молодчина, — с трудом улыбаясь, промолвил пепельноволосый, облокачиваясь на меня. — Отличная руна.
— Сама не знаю, как сумела сотворить такое, — смутилась я.
— Молодчина, — повторил Ассаро и замолк, сосредоточенно выверяя каждый свой шаг.
— И у вас получилось? — пророкотал Ривел, гневно оглядывая каждого из нас. — Вам удалось связаться с Авэль?
Ума с Окарой переглянулись и предостерегающе засверкали глазами, глядя на меня.
Полчаса спустя мы сидели в самой высокой башне замка, в покоях профессора. Сперва, конечно, мялись у порога: все же грязь и вода с нас в три ручья лились. Но Ривел обреченно махнул рукой и, швырнув какую-то старую тряпку на тоже далеко не новый диван, пригласил нас присесть.