Пришлая
Шрифт:
Старик беспрестанно что-то бормотал, облизывался и то и дело кряхтел, хватаясь за поясницу сухонькой рукой с длинноватыми, на мой взгляд, для мужчины ногтями.
Минут пять спустя «воин», все с тем же вниманием и подозрением следящий за мной, что-то отрывисто бросил ему. Это что-то, очевидно, было крайне нелицеприятным, ведь старик засуетился еще пуще.
Наконец он извлек из-под книжных завалов одного из шкафчиков небольшую резную шкатулку и с торжествующим видом поставил ее на свой письменный стол. Смахнув при этом с него крошки, недоеденные хлебные корки и скомканные листы желтоватой бумаги, которые тут же полетели на пол.
Я напряглась и немного отпрянула от стола, ведь «красная попона» аккуратно откинул крышку ларца и с нездоровым блеском в глазах уставился на меня. Облизал пересохшие сморщенные губы.
«Старая ящерица» — еле сдержалась я, чтобы не сморщиться и потеснее прижалась к спинке кресла.
«Воин» тем временем сделал пару шагов ко мне и помахал руками, призывая встать. Я, упрямо глядя на него, отрицательно помотала головой и прямо-таки вжалась в кресло, мечтая слиться с ним воедино.
«Ну уж нет! — снова покрутила я головой. — Что бы вы ни задумали, я пас».
Однако церемониться со мной, похоже, никто не собирался. Мужчина, широко раздувая ноздри, подался ко мне и ухватил за руку. Я и моргнуть не успела, как оказалась крепко накрепко прижата спиной к его широченной груди, облаченной в темно-алый камзол.
Хват был настолько тесный, что я дохнуть не могла, не одарив себя болью в ребрах.
— Отпусти, сволочь… — зарычала я, извиваясь, как уж на сковородке. — Отпусти!
Я старалась припомнить все примы самообороны, пыталась пнуть, лягнуть «воина», но безуспешно. Силы были явно не равны, а стальные объятия, в ответ на мое усердие, лишь сжимались, причиняя еще большую боль. Я стиснула зубы, а глаза уже начинала застилать пелена горячих слез: «Без боя не сдамся! Не сдамся!».
Старик, так напоминавший мне ящерицу, тем временем извлек из шкатулки золотистую металлическую бляшку. Спрятав руку с бляшкой за спиной и выставив ладонь свободной руки вперед, он принялся шаг за шагом приближаться ко мне, словно намеревался лихо заарканить дикую лошадь. Причем улыбка на его сморщенном лице не предвещала ровным счетом ничего, что могло бы меня обрадовать.
От страха я на секунду онемела, а мои глаза расширились. Я тут же задергалась еще интенсивнее, но «воин», воспользовавшись моим секундным замешательством, с силой уперся мне в затылок основанием ладони.
Сдавленный хрип, вырвавшийся из моего горла, потонул в радостном восклицании «красной попоны». Он опрометью бросился ко мне, и его неприятно прохладные, шершавые руки скользнули по моей шее.
«Старик стоит близко, — судорожно соображала я, из полусогнутого состояния видя только ноги старика, облаченные в тканевые то ли сапоги, то ли просто гольфы. — Нужен лишь один рывок! Я смогу! Дотянусь до него ногой и…».
Выстроить дальнейший план боевых действий я не успела. Острая боль пронзила мой затылок, заставив все мысли из головы в одночасье улетучится.
— Ааааа! — вырвалось у меня из груди.
Крик вышел настолько громким, что даже у меня уши заложило!
Стальной захват «воина» тут же разжался, и я повалилась прямо на письменный стол. Ухватившись за столешницу, я попыталась устоять на ногах, но все расплывалось перед глазами, а в уши словно воды налили.
«Что они со мной сделали?» — корчась от боли, сползла-таки я на грязный, устланный крошками пол, обхватив голову руками.
— Что вы сделали со мной? — проскулила я, силясь сморгнуть пелену, мешающую видеть. — Я ничего не вижу!
На что я рассчитывала, задавая свой вопрос, не знаю. Однако гул в ушах свидетельствовал о том, что мои мучители то ли все же что-то отвечали мне, то ли попросту переговаривались между собой.
И вот я, приготовившись бежать и, словно слепой котенок, врезаться во все что ни попадя, вдруг замерла. Боль, появившаяся так внезапно, так же внезапно исчезла!
Затаив дыхание, я подняла голову и все еще невидящим взглядом уставилась на красное расплывчатое пятно перед собой. Четкость с каждым мгновениям все улучшалась, будто в моем мозгу наконец кто-то догадался подкрутить колесико резкости. Так что вскоре я смогла видеть как и прежде, только картинка все же периодически двоилась.
Двоился и «старый ящер» в алой попоне, сидящий в паре шагов от меня на корточках.
Улыбка на его лице была если не торжествующей, то уж определенно точно счастливой. Он так широко разинул рот, что я с легкостью смогла определить какое количество передних зубов у него отсутствует.
Старец гусиным шагом двинулся ко мне, а край его накидки потащился по полу, сгребая сор. Я среагировала мгновенно и тут же выставила руки перед собой.
— Не приближайся! — грозно, насколько это было возможно, пропищала я.
«Ящер» к моему удивлению остановился, а улыбка на его лице стала еще шире. Она в буквальном смысле растянулась от уха до уха!
«Воин» же, до этого стоящий в стороне, переступил с ноги на ногу и с видом глубоко пораженного человека шумно выдохнул.
— Вот видите, Ксандер, — облизнувшись, негромко проговорил «ящер», — я же говорил, что перелагатель сработает!
Я уставилась на старика, раскрыв рот. Его фигура вновь слегка раздвоилась, но это был сущий пустяк, ведь я только что его…
— Поняла… — потрясенно прошептала я, опуская руки, а старик счастливо заулыбался и закивал головой, словно китайский болванчик.
Глава 9. Допрос
— Как… Как… — хлопала я глазами и ртом, глядя на пожилого мужчину, сидящего передо мной.
— Как случилось так, что ты понимаешь меня? — подсказал он, слегка подавшись вперед.
Я растеряно кивнула. Острая боль в затылке сменилась зудом. Я аккуратно прикоснулась к шее, зарылась пальцами в волосы — ничего.