Пришлые

Гутеев Виктор

Напротив, нервно сжимая кулаки, стоял крепко сбитый мужчина лет сорока. Судя по резвости, с которой подскочили бойцы, орущий принадлежал к касте высших офицеров.

Пунцовое лицо пылало гневом. Карие глаза безумно сверлили притихших солдат. Злобный взгляд, кочуя от одного к другому добрался до Алексея, продолжавшего невозмутимо сидеть на месте.

— Я сказал встать.

«Опять двадцать пять, — сокрушённо подумал Алексей. — Стоит хоть немного почувствовать себя человеком,

как обязательно найдётся тот, кто всё испортит».

— Ты кто? — плюнув на субординацию, спросил он.

От такого хамства офицер опешил, но быстро взял себя в руки.

— Я командир шестьсот второго авиакрыла полковник Быков. Кажется, я приказал…

— Я вам не подчиняюсь, полковник, — перебил Алексей.

— Что? — зашипел тот и, сжав кулаки, шагнул навстречу.

— Ещё шаг, и ляжешь прямо здесь.

«Ну что за характер! Встал бы, как все, выслушал бред, умылся и спокойно продолжил бы трапезу. Но нет, мой язык точно меня погубит, — глядя в бешеные глаза Быкова, хаял себя Алексей. — Лучше бы я так друзей заводил».

Что остановило полковника — ледяной тон или зажатая в кулаке Алексея вилка — было неважно. Он замер на месте.

— С тобой разберусь позже, — прошипел он и зло уставился на притихших пехотинцев. — Вам смешно? — Обрушил он гнев на понурившую головы молодёжь. — Вся Республика утирается кровью. А вам весело? Только на Лайлоне погибли миллиарды. Их больше нет, они не сядут с нами за стол, не принесут радости и счастья.

Полковник мрачнел всё больше. Остекленевшие глаза застыли на побледневшей Илуме.

— Всё ещё весело? Что же вы за люди?

— Да, тяжело.

Алексей обернулся на голос, вклинившийся в разнос.

Перебивший полковника старик сидел через стол. Седина украшала благородные черты его лица. Пронзительные, хоть и потускневшие с годами глаза, не мигая, сканировали пространство.

— Мы понесли тяжёлые потери. Вы правильно сказали, полковник, — Республика умылась кровью. Ничто не вернёт нам родных и близких. Великое горе поселилось в сердцах, служа наказом в предстоящих битвах.

Старик не повышал голоса, но зал замер, ловя каждое его слово. Всмотревшись в обращённые на старика лица, Алексей увидел преданные глаза и чувство глубочайшего уважения.

— Горе и боль связали нас узами. Враг приложил много усилий, стараясь загнать нас в пучину отчаяния. Но мы сильная раса, это нам не подходит. Я рад, что, несмотря на всё, мы можем смеяться даже в момент величайшей боли и скорби.

Вопрос закрылся сам собой. Довольные пехотинцы расселись по местам, а полковник, склонив голову, побрёл меж столов.

— Подождите, полковник.

Инвалидная коляска, в которой сидел сухощавый старик, шурша электроприводом, догнала Быкова. Поравнявшись, оба направились к выходу.

— Получил всё-таки, — Гай довольно подмигнул Илуме. — Даже здесь никакого покоя, псих на психе.

— Прекрати, — попросила она, — полковник родом с Лайлоны, вся его семья была там. Он сильно страдает.

— Страдает он, — упёрся Гай. — Все страдают, но это не даёт права срывать зло на подчинённых.

— Думаешь, все так просто…

— Ну, началось, — обречённо выдохнул Монти. — Всё. Пошли в отделение.

Все дружно встали. Монти протянул Алексею руку:

— Приходи в шестой, там сегодня насыщенная программа. Был рад познакомиться. До вечера.

Народ потянулся к выходу. Алексей, соображая, куда себя деть, не торопясь побрёл в сторону корпуса.

— Молодой человек.

Поняв, что обращаются именно к нему, Алексей повернулся. В тени дерева, раскинувшего разлапистые ветви, облокотившись на подлокотник кресла, в одиночестве сидел тот самый старик.

Подойдя, Алексей разглядел причину присутствия инвалидной коляски. Подоткнутый плед прикрывал обрубки ног, ампутированные чуть ниже колен.

— Я вижу, вы бывалый солдат, — продолжил старик. — А какой пример подаёте молодёжи? Угроза старшему по званию в других условиях могла вам дорого стоить.

— Надоело быть без вины виноватым, — не дожидаясь приглашения, Алексей уселся на стоящую рядом скамейку.

— Жизнь сложная штука. Приходится примерять разные ситуации, — глядя куда-то вдаль, произнёс старик. — Но это не даёт права на бунт.

— Да достали уже эти ситуации, — в сердцах выпалил Алексей.

Сам того не замечая, он попал под магическое обаяние дедушки. Может, гипнотический взгляд, может, тихий вкрадчивый голос — что-то в этом человеке располагало к доверию. Задай старик нужные вопросы, и Алексей с готовностью излил бы душу.

— Вот вы. Что вы на себя примерили? — спросил он вместо этого.

Старик ответил без раздумий:

— Это безногое тело.

— Тела примеряем мы все, — Алексей не придал значения словам. — Я говорю о ситуациях.

— Тебя как звать? — Старик не позволил сбить себя с толку.

— Вольнов Алексей, капитан. Вооружённые силы России.

Глубокие морщины прорезали лоб собеседника:

— Что-то не припомню такой армии. Какой сектор?

— Если бы я знал.

— Интересно.

Услышав шаги, оба обернулись. Немолодая, ладно сложенная женщина, нарочито громко шурша травой, подошла к креслу и склонилась над стариком.

— Адмирал, — услышал Алексей её мягкий голос.