Пришлый. Месть ради мести
Шрифт:
Мне хотелось догнать и разорвать разбежавшихся мерзавцев на части. Но среди моих многочисленных талантов, к сожалению, не было таланта следопыта. Ну что ж, придется пойти долгим путем, уверен, в городе наверняка найду информацию про этих бандитов и рано или поздно выйду на них самих. А тогда уж пусть они молятся всем своим богам, ибо жалеть я их не собираюсь.
Я шел и днем и ночью, делая привалы только на еду. Для сна мне теперь нужно не более трех часов в сутки. Мне надо попасть в город раньше моих врагов, чтоб осмотреться и разработать план действий. И сил для этого я не жалел.
На исходе
— Соленья! Соленья! Соленья!
— Варенье! Варенье! Варенье!
— Ножи столовые! Кому ножи!
— Ткань! Отличная ткань!
Я брел по рынку в поисках подходящего собеседника. Мне надо было выяснить, как можно больше об устройстве города, при этом как можно меньше засветившись. В деревне, в которой прошли мои первые полгода в этом мире, если кто и ходил в город, то дальше этого рынка уходил редко. Ибо вход в город стоил десять медных ноготков (серебряные монетки, размером с ноготь большого пальца среднего человека), а крестьяне народ рачительный и бережливый.
— Бабуль! Почем яблоки? — решился я разговорить одну из старушек, торгующую с самого края рынка.
— Медный ноготь штука, милок.
— Дай-ка парочку.
— Да ты бери больше. Эвон, какой тощий.
— Да не могу я больше, бабуль, на дороге вон бандюганы меня обокрали, только пару монет за подкладку и завалилось, — сказал я жалостливым голосом.
— Ох уж мне эти грабители, совсем от них проходу не стало, — всплеснула руками бабулька, — второй год уже на рынок идти всем миром приходится.
— А стража городская? Почему их не изловит?
— Да кто ж его знает, милок? Облавы на них не раз устраивали, да все никак поймать супостатов не могут.
— А в городе ты, бабуш, была?
— Отчего же не быть? Сынок у меня там живет. К нему иногда вот в гости и наведываюсь.
— Ну а в городе чего ж своими яблоками не торгуешь?
— Да ты что? Совсем чтоль темный? — возмутилась бабка. — В городе за место столько ноготков отсыпать придется, сколько я и за месяц торговли яблоками не зарабатываю.
— Темный я, бабуль, совсем темный. Вот из деревни своей первый раз вышел за всю жизнь, решил город посмотреть, себя показать. Думал вот на рынке в городе, может, что для хозяйства полезного прикупить.
— Да в городе, на рынке-то все в три дорого продают. Ежели что для крестьянских нужд надобно лучше здесь походи, посмотри. А на городском рынке только знать закупается. Там дороже все, да и товару крестьянского нет совсем.
— Бабуль, знать — это кто? Не подскажешь? Как самых знатных называть? А как не очень знатных? И кто самый знатный вообще?
— Не, ну неужто есть настолько темные люди? — удивилась бабка. — Знать всю, называть господами положено. Они и сами друг к другу господин, да господин говорят. А самый знатный тот, у кого ноготков больше всех. Чем больше у тебя ноготков, тем, значится, ты и знатнее.
— Бабуль, а как же узнать много у человека ноготков или нет их совсем?
— Ох! И темнота ты, милок. Так у кого больше ноготков, у того и одежда дороже, и драгоценности, опять же, и челяди больше, и охрана лучше. Ну вот, разве же обыкновенный купчина сможет себе нанять охранника из братства меча? Если ему в месяц по золотому ногтю платить надобно.
— Что-то я не пойму, а кто городом управляет?
— А что тут непонятного? У кого домов, да артелей с лавками больше в этом городе, тот им и управляет.
— И что же, бедных в городе совсем чтоль нет?
— Отчего же нет? Полно там и бедных. Господа они же только в центре живут. А остальное все беднота, да голытьба. Только появляться там пришлым я бы не советовала. Кажный день там кого-нить грабють да режуть. Народишко там жаднющий до денег живеть, а работать не хотящий. А пришлый для них — это же как голая баба в мужской тюрьме, — рассмеялась собственному сравнению бабуля. — А стража-то только в центре города и ходить, на окраины и носа не кажет.
— А не подскажешь, бабуль, какую-нибудь гостиницу не шибко дорогую в городе. Сын, может, говорил о какой?
— Есть там одна, на окраине центральной части города — «Дом крестьянина» называется. Если кто из окрестных деревень в город заходит, так там и останавливаются — серебряный ноготок в день с едой выходит.
— Спасибо бабуль, — попрощался я, направляясь к воротам. В голове начал созревать план поиска моих недругов.
— Пусть тебе помогают твои боги, милок, а чужие не трогают, — прошмакала мне в след старушка.
Глава 3
Я шел по мощеной мостовой и усердно крутил головой, осматривая незнакомый город: по краям стояло множество торговых лавок и каких-то мастерских — судя по всему, я двигался по центральной улице. На некоторых зданиях виднелись таблички с надписями. Возможно, это были названия улиц и номера домов, к сожалению, читать на местном языке я еще не научился. Иногда мне попадался патруль стражи. Патруль состоял из трех человек: два мечника и арбалетчик. Вообще вокруг ходило много людей, похоже, многие из них просто гуляли, а, может, вышли прикупить что-нибудь в торговых лавках. Здания стоят настолько плотно друг к другу, что просвета между ними не видно. Но вот, неожиданно дома вдоль улицы закончились, и я оказался в полном деревьев парке. Пройдя по нему метров двести, вышел к арке, у которой клевали носом два стражника.
— Эй, Служивый! — окликнул я одного. — Не подскажешь как к «Дому крестьянина» пройти?
— Подскажу, чего ж не подсказать-то, — оживился один из солдат. Стоять вот так, целый день, наверно не самое веселое занятие, а тут шанс скоротать хотя бы пару минут.
— Сейчас проходишь через арку и идешь шагов пятьсот вдоль парка, — начал он объяснять, активно размахивая руками, — там здание длинное, двухэтажное, с вывеской на которой крестьянин, тянущий плуг намалеван — это и будет «Дом крестьянина». Да смотри, в парк лучше далеко не углубляйся, а то территория хоть и нейтральная, да бывает, и туда молодцы из хибар заходят. Прирежут там тебя, а нам потом расхлебывай, могут и в карательный рейд в ближайшие хибары направить, а там и пику в бок схватить недолго.