Пристрелите нас, пожалуйста!
Шрифт:
– Я-то здесь при чем? – отбивался он. – Он по твою душу пришел, не по мою!
– Тогда почему убили Кристину? Ее-то никто не заказывал!
Вопрос поставил мужа в тупик. Он задумался.
– Скажи честно: это был ты? Ты ее застрелил?
– С ума, что ли, сошла? Ты же прекрасно знаешь, на что я способен, а на что нет! И потом: мы же договорились! Он возьмет деньги и уйдет. Так что я никуда не пойду!
– Да не уйдет он!
– Это еще почему?
– Аркадий, ты как ребенок! Подумай своей головой! Он заявился в твой дом. Ты его видел.
– А как же Гарик?
– Гарик – его работодатель, – жестко сказала Ульяна Федоровна.
– И что же нам делать? – Каша наконец прозрел.
– Бежать!
– Куда?
– Спрячемся в доме.
– Он нас найдет!
– Не сразу.
– А какая разница, сразу умереть или через час?
– Аркадий! Шутки кончились!
– Да я и не шучу. Спрятаться – плохая идея. Всю жизнь, что ли, теперь прятаться?
– Идиот! Позвони в полицию!
– Ах, да… – Аркадий Павлович схватился за телефон.
– Времени нет. Бежим. Надо взять оружие.
– Какое оружие?
– Да все, какое есть! Из гостиной!
Ульяна Федоровна, переваливаясь, как утка, выбежала в холл. Телятин засеменил следом. Он не мог не признать, что жена права. Если они с непрошеным гостем обо всем договорились, зачем было отключать домашний телефон? Похоже, что его кинули. Аркадий Павлович засопел от обиды.
Ситникова он сразу посчитал человеком недалеким, второй, то ли мент, то ли и в самом деле киллер, похитрее. Он вовсе не прочь был договориться, это Телятин сразу почувствовал. Так в чем же дело? Что пошло не так? Но жена права: надо бежать. Спрятаться. Тянуть время.
Он торопливо вышел в холл. Ульяна Федоровна напряженно прислушивалась, сжимая в руке ключ от гостиной.
– Разговаривают, – одними губами сказала она. – Бежим.
– А оружие? – Муж глазами указал на запертую дверь. – Надо взять.
– Не успеем. Они нас там застукают и…
– Они?
– Я тебе потом объясню, – Ульяна Федоровна схватила его за руку и потянула наверх.
На втором этаже она, задыхаясь, сказала:
– Набирай номер.
– Какой номер?
– В полицию звони! Скажи, что нас убивают! Да не стой ты столбом! Идем!
– Куда?
– На чердак.
– Почему?
Ульяна Федоровна не ответила. Муж тащился за ней, на ходу тыкая дрожащим пальцем в панель мобильного телефона. Слава богу, не спросил, как звонить с мобильного в полицию! Все нужные цифры Аркашенька знает. С цифрами у него порядок. Хоть какая-то польза.
– Лика, погоди! – взмолился муж. – Я задыхаюсь!
Она остановилась. С самой градом лил пот, сердце бешено стучало. Не в ее возрасте и не с такой комплекцией носиться сломя голову по крутым лестницам. Надо отдышаться.
– Але? Это полиция? Говорит Аркадий Павлович Телятин. Вам сегодня звонила моя жена. Да. Коттеджный поселок по Рижскому шоссе. Да… Верно… Помогите! Нас убивают! Кто убивает? – Аркадий Павлович
– Нанятый тобой киллер, – мстительно прошипела она.
– Нанятый мною… Грабители ворвались в дом! – сообразил Телятин. – Охрана на въезде в поселок перепилась! Помогите, иначе они нас тут всех перестреляют! Ждем!
– Все! Заканчивай разговор! – Ульяна Федоровна схватила его за руку и потащила к лестнице на чердак.
– Ой, задыхаюсь… – ныл муж.
– Тихо ты! Они нас уже хватились!
– Лика, погоди…
– Некогда годить.
Она чуть ли не силой втащила Кашу на чердак. Тот, задыхаясь, обливался потом, живот колыхался, как студень, нависая над врезавшимся в него поясом домашних вельветовых брюк. Ульяна Федоровна с презрением посмотрела на мужа. Пиджак расстегнут, лицо красное, подбородок дрожит. Небось давление под двести! По лестнице не может подняться! Жениться он собрался! На модели! Кристина хоть и вышла в тираж, но все еще выглядела как модель, с фигурой частью от бога, частью от пластического хирурга, и оба постарались на славу. И этот… это… Уж и не знаешь, как его назвать… Рядом с ней клоун!
– Что ты так смотришь? – проскулил Каша.
– Сядь. Отдохни.
– Я все равно не понимаю…
– Что ты не понимаешь?
– Почему мы не спустились вниз?
– Потому что…
Ульяна Федоровна энергично принялась двигать мебель. Сюда, на чердак, сносили всякое старье. То есть в представлении мужа это было старье, а девяносто процентов людей в стране спали бы на такой мебели, ели-пили на ней, смотрели телевизор да радовались. И не столько картинке на экране, сколько удобным стульям и мягким диванам. Но Каша торговец мебелью. Хоть и говорят, сапожник без сапог, но это о плохом сапожнике. Хороший сначала все пробует на себе. Завелась в каталоге какая новинка – сюда ее! В дом! Опробовать! Осмотреть! Облапать! Задом своим изъерзать!
Поэтому весь чердак отдан под хранение вышедших из моды или не угодивших хозяину изделий мебельной промышленности, в основном зарубежной. Одна из комнат, та самая, окошко которой снаружи похоже на скворечник, запирается изнутри на ключ. Здесь в коробках лежат старые письма, фотоальбомы, флаконы из-под духов, которые давно уже не выпускают, потерявшая вид бижутерия, в общем, дорогие сердцу безделушки, которые ни к чему не пригодны, а выбросить жалко. У каждого есть такие, но не каждому есть где их хранить. Дом Телятиных был огромен, и место нашлось всему.
Недоделки заканчивались на уровне второго этажа, третьего, по сути, и не было. Был склад ненужных вещей.
В эту захламленную полутемную комнату Ульяна Федоровна иногда приходила поплакать. Для того у нее имелся ключ. Чтобы домработница, любопытная, как вся прислуга, не мешала. Сколько уж раз бывало: ой, Ульяна Федоровна, вы здесь? А я и не знала! Все ты знала. Специально пришла, чтобы в рейсовом автобусе по дороге домой посплетничать с соседской прислугой:
– А моя-то, моя!
– Что, плохо живут?