Приступ ишиаса

Я редко езжу в трамвае. Только когда у меня много времени или когда я почему-либо не в духе. Вчера выдался как раз такой день. Я имел полтора часа на то, чтобы доехать до центра города — Мессухалли. Спешить было некуда. А был я не в духе по той причине, что с утра почувствовал в пояснице прострел (хотя я и не укрывал

На остановке Алекси собралась толпа, обычная для четырех часов дня. Подошедший трамвай был полон, но впереди еще оставалось место. Сорок человек втиснулись на площадку заднего вагона. Создался мощный напор, и меня тоже втянуло в вагон. Я пытался оберегать больную ногу, но безуспешно. Какой-то юноша спортивного вида принялся массировать мой ишиас тугим баскетбольным мячом. Я попытался избавиться от этого соседства, но вдруг получил резкий удар в самое чувствительное место: солидная дама везла в сумке цветочные вазы сложной формы.

— Пожалуйста, проходите вперед! Впереди есть место, — простонал кондуктор.

Начался штурм. Какой-то атлет с бычьей шеей расправил свою богатырскую грудь и шутя подмял под себя несколько женщин, трех детей и одного мужчину.

— Какая наглость! — воскликнула одна молодая пассажирка. — Вы утащили мою шляпу!

— В такой давке шляпа только мешает, — ответил атлет.

— Ай! Мои мозоли!.. И мои новые туфли… — донесся женский вопль из-под какой-то скамейки.

— А с мозолями не надо лезть в трамвай, — заметил атлет.

— У меня исчезла сумочка, — всполошилась третья женщина.

— А у меня пропала детская коляска, — заголосила четвертая.

— Университет! — объявил кондуктор. — Пожалуйста, проходите вперед! На передней площадке совсем просторно.

— Даже просторно!.. — прохрипел жилистый мужчина средних лет с мрачным лицом спирита и большими оттопыренными ушами.

— Кто еще не платил за проезд? — спросил кондуктор.

— Заплатили… — прошипел человек, похожий на спирита. — Я еще с вас потребую платы!.. Мне наступили на шляпу, а на пальто не оставили ни одной пуговицы… Проклятый Френк…

Он не договорил последнего слова, потому что какая-то дама нечаянно сунула ему в рот свой зонтик и в это время плечом выдавила окно. Трамвай остановился. Сразу же через заднюю дверь начали прорываться внутрь полтораста человек, собравшихся на остановке. Один тащил громадный чемодан, другой — садовый стул, третий — стиральную машину, четвертый — пенопластовый тюфяк, а пятый — бельевую корзину. У других был мелкий багаж: портфели, торты, букеты цветов и оконные жалюзи.

Ранее упомянутый атлет снова выпятил свою богатырскую грудь и рванулся вперед. На этот раз он продвинулся до середины прохода, подмяв под ноги каких-то мелких налогоплательщиков. В этот миг я взвыл от боли. Какой-то честный горожанин вонзил мне в бедро что-то длинное, завернутое в бумагу: то ли сверло для камня, то ли металлическую штангу для подвески портьер. Я пошатнулся, насколько позволяла теснота, и тогда другой почтенный горожанин поставил мне на плечо ящик с инструментами, протянув руку за билетом. Попробуйте представить себе, что чувствуешь, когда стальным буравом тычут тебе в бедро, как нарочно, в самый центр ишиаса и в то же время испытывают больную поясницу, навьючив на тебя сундук весом в полцентнера. Тут уж поневоле что-нибудь скажешь. И я не удержался от горестных восклицаний.

Веселый атлет рассмеялся от души:

— Не надо лезть в трамвай, если у вас ишиас и прострел. Хотя кто его знает. Пожалуй, здесь у вас скорее пройдет любая хворь, если она не смертельная, конечно. Тут ведь такая теплая обстановка. Тут, будь ты даже вдребезги пьян, и то не упадешь, потому что со всех сторон тебя поддерживают.

Настроение разрядилось, и все чувствовали себя почти как дома.

— Стеклянный дворец! — объявил кондуктор. — Будьте добры, проходите вперед! На передней площадке совсем свободно!

— Проклятый Френк… — попытался было снова заговорить человек с лицом спирита. Но опять его прервали на полуслове. Трамвай дернуло, и какой-то пассажир, беспомощно качнувшись, запихнул ему в рот пакет свежевыстиранных простынь.

Атлет же сказал примирительно:

— В трамвае не надо ругаться. Так приятно чувствовать близость людей…