Присвоение
Шрифт:
Новый год прошел. Народ пьяный, шальной. Всё ещё гуляет. Адреналин вместе с алкоголем в крови – плохие советчики. Мордовороты на старом внедорожнике – тому подтверждение.
Обычному обывателю, работающему в офисе, ездящему каждый день по одному и тому же маршруту, проводящему свободные дни в ТЦ и клубах, кажется, что давно миновали времена, когда девушек насильно сажали в машины и увозили на дачи. Что сейчас жизнь мирная и относительно спокойная.
Ну-ну.
Степану никогда так не казалось.
Или
Потеряшка под его взглядом занервничала сильнее, заерзала.
Но голову в его сторону не повернула.
Что же ты, такая робкая, в машину к взрослому, незнакомому дяде села?
Хотя тут он её тоже понимал.
Лучше респектабельный мужик на дорогой машине, чем быдло с дороги или «обезьянник» в ментовке. Тем более в праздничные дни, когда там контингент подобрался соответствующий. Опера тоже злые – все празднуют, а они работают. Сорвутся ненароком. Девочку не к тем подсадят или к себе в кабинет уведут. Да мало ли.
Степан покачал головой и скривил губы.
– Так, Потеряшка, давай кое-что проясним.
Услышав прозвище, данное им, девушка вздрогнула и всё же посмотрела на него.
Вот. Так-то лучше.
Хотя в сумерках автомобиля мало что можно было разобрать.
Степан, не особо заботясь об интонации, продолжил:
– Я тебе задам сейчас пару вопросов. Ты мне на них честно отвечаешь.
– А если… не захочу? – осторожно, прощупывая почву, полюбопытствовала она, позабыв, что любопытство сгубило не одну кошку.
– Сдам тебя операм.
– С какой стати? – сразу же выпустила она коготки.
– С такой. Может, ты откуда-то сбежала… Да мало ли.
– Вы шутите, правда же?
За то, что он напугал девочку, Степану стыдно не было. Даже уже не помнил, как давно попрощался с этим чувством.
Сейчас его разбирали другие.
И если бы он хотя бы одно озвучил вслух, Потеряшка не разговаривала бы с ним, а дергала бы за ручку заблокированной двери, пытаясь выбраться наружу.
– С какой стороны посмотреть.
Он готов был поклясться, что девочка задышала глубже, снова разволновавшись. Оно и понятно. Она думала, что ей на жизненном пути попался спаситель. Ан нет, такой же хищник, только нацепивший на лицо маску цивилизованности.
Всё же жаль, что нет возможности рассмотреть девушку получше.
– Хорошо, – медленно и негромко отозвалась она. – Задавайте ваши вопросы.
Степану всегда нравились послушные девочки. В отношениях он не любил конфликты и строптивиц. Это по молодости, когда кровь горячая и дурь прет из всех щелей, стервы воспринимались, как желанный трофей. Покорить, приручить. Доказать, что ты крутой парень.
С годами всё меньше хотелось что-то кому-то доказывать. Если только себе.
И опять же не в отношении женщин.
Свой.
И щедро платил за него.
– Я задаю – ты отвечаешь, – снова напомнил Барсов. – Тебе негде ночевать?
Она растерялась. Не ожидала настолько прямого вопроса.
– Сегодня… да.
Ему понравилось, с какой осторожностью она ответила.
Про «сегодня» девочка, скорее всего, соврала. Или смягчила истину.
Ладно, с этим Степан разберется чуть позже. Если, конечно, желание не пропадет разбираться.
– Денег у тебя с собой нет?
Выдох.
– Нет.
– И документов тоже.
Последнее предложение он произнес без вопросительной интонации, уже как констатацию.
Девушка покачала головой.
– Нет.
– Смелая ты. В большом городе без денег и документов. Что собиралась дальше предпринимать?
Она отвернулась и пожала плечами.
– Не думала?
– Как-то… не до того было.
– Та-ак, – задумчиво произнес Степан, сцепляя пальцы в замок. – И что нам с тобой делать, Потеряшка? Выпустить на улице – не могу. Ночь темная, народ всё ещё гуляет. Где гарантия, что к тебе снова не пристанут?
– Зачем вам… со мной возиться?
Ему нравился её голос. Нравилось, как она говорит.
Девочке удавалось царапать за что-то мужское.
Такое с ним бывало редко. В юности. Но тогда отношениями и его жизнью в целом правил перфекционизм. Хотелось быть лучшим ухажером, лучшим любовником. С годами приоритеты менялись.
– Может, у меня комплекс спасателя? – недобро усмехнулся Барсов, принимая окончательное решение.
– Выпустите… – голос девушки дрогнул. Не выдержала она. – Дверь откройте, и я уйду…
– Угу, а мне потом с комплексом спасателя разбираться? Нет уж. Едем ко мне. Переночуешь. Утро вечера мудренее. За завтраком и решим, что делать с твоими документами. Не думаю, что ты их потеряла.
В темноте салона не было видно, как она мотнула головой. Степан, скорее, угадал. В душе от уязвимости незнакомки заворочалось что-то нехорошее. Темное.
– Зачем вам незнакомка в доме? – снова негромко спросила она, не желая уступать. – А вдруг я воровка или ещё кто-то…
Степан хмыкнул, но на вопрос не ответил. Его дом оснащен множеством навороченной техники, в том числе и охранной. В него сложно войти, ещё сложнее выйти.
– Вот ты и представься. Меня Степан зовут.
– Я слышала… К вам полицейские обращались.
– И?.. – Степан вскинул бровь кверху. – Ты, может, тоже представишься, или мне так и звать тебя Потеряшкой?