Присвоенная, или Жена брата
Шрифт:
Всего на совете собралось семь мужчин — все часть рода Гидеонов. И одна женщина — моя мать. Без ее присутствия не обходился ни один совет. Все из-за того, что отец к ней прислушивался. После его смерти эта традиция осталась нерушимой.
— Гонец предоставил неоспоримое доказательство существования монстров, — произнес управляющий, и все покосились на мешок, который стоял посреди круглого стола советов. — Его сложно игнорировать. Крепость Мирная столкнулась с чем-то поистине ужасным, в этом нет сомнений. Более того, я уверен, что на ней это не закончится.
То, как он это сказал, не оставляло сомнений — большинство будут за то, чтобы не вмешиваться в дела Мирной. Я смотрел на лица родственников и практически слышал, что они думают. Их не волновала судьба соседей, только своя собственная. Они не видели смысла тратить наши силы на помощь кому бы то ни было. Надо о себе позаботиться.
— Я за то, чтобы сохранить войско, — высказался Харальд. — Конечно, в Мирной живет наша новая родня и это сложное решение, но, возможно, вскоре монстры доберутся и до нас. Как мы дадим отпор, если наше войско будет воевать за чужую крепость?
Естественно, Харальд был против помощи. Это его шанс отомстить Фреи, которую он упорно считает предательницей. И в этом только моя вина. Я своими поступками разрушил их брак, даже не дав ему шанса. Несправедливо, что из-за меня страдает Русалка.
Люди на совете выступали один за другим. Мнения, как ни странно, разделились. Трое были против помощи крепости Мирная, еще трое — за. Последние считали, что монстров разумнее остановить у стен Мирной, не подвергая нашу собственную крепость опасности.
Остались только мы с матушкой. Ее мнение тоже учитывалось в голосовании. Я позволил ей высказать первой, так как сам до сих пор не был уверен в своем ответе.
— Мы не можем рисковать, помогая чужой крепости, — заявила мама.
Чего-то подобного я ожидал. Матушку нельзя назвать сентиментальной женщиной.
— Грядут сложные времена, и наша задача позаботиться о собственной безопасности. Для этого нам понадобятся все ресурсы и в первую очередь людские. Каждый воин сейчас на счету. Нельзя отправлять их умирать на чужбину.
Итак, четверо против троих. Мой голос, как главы крепости, был решающим. Даже если мнения разделятся поровну, в итоге будет принято то решение, за которое проголосовал глава. Так можно избежать ничьей.
Родственники повернулись ко мне. Совет ждал моего веского слова, а я все молчал. Я пытался понять, кто для меня Фрея. Дар небес или проклятие бездны? Она может вознести меня, но в ее же силах столкнуть меня в пропасть. Моя Русалка с ароматом магнолий…
Сидя в зале советов, я вдруг четко осознал: даже если Фрея — проклятие, то я счастлив, что боги отвернулись от меня. Пусть мой личный демон и дальше пытает меня. Из ее рук я готов принять
Любовь сразила меня. Первая и наверняка последняя в моей жизни. Вряд ли я когда-нибудь встречу женщину подобную Фреи. Вряд ли испытаю к другой хоть десятую долю чувств, которые переполняют меня сейчас. Нет, я определенно однолюб. Я понял это не сразу, но теперь не сомневался.
Фрея — единственная звезда на моем небосклоне. Неважно рядом она или далеко, моя или чужая, я все равно буду любить ее. Сейчас, потом, всегда. Мои чувства не изменят ни обстоятельства, ни время.
А главное — я готов ради Фреи на все. Крепость падет, если я отправлю войско на подмогу ее родным? В бездну крепость! Я погибну, сражаясь на чужбине? Так тому и быть.
— Не смей этого делать! — матушка ударила кулаком по деревянному подлокотнику кресла.
Она знала меня даже лучше, чем я сам. Я еще не принял окончательное решение, но она уже догадалась, каким оно будет, и протестовала. Ее возмущение можно понять. Я собирался рискнуть крепостью, своей и чужими жизнями ради женщины. Но поступить иначе выше моих сил.
Я медленно поднялся с кресла, распрямил плечи и заявил:
— Слушайте решение главы: мы отправим отряд на подмогу Мирной. Его возглавлю лично я. В мое отсутствие делами крепости займется брат и мать.
— Что же ты творишь? — прошептала матушка. — Останься хотя бы сам.
— Я не могу посылать людей на гибель, а сам отсиживаться в безопасности, — качнул я головой. — Ты знаешь, мама, я — воин. Кому воевать как не мне?
Совет закончился, люди разошлись. Задержались только брат с матушкой. Последняя была недовольна. Она хмурилась и поджимала губы. Зато Харальда полностью устраивал такой исход дел. Возможно, в тайне он надеялся, что я не вернусь, и тогда управление крепостью окончательно перейдет к нему. Что ж, брата нельзя винить за такие мечты.
— Ты совершаешь ошибку, Арнэй, — попыталась вразумить меня матушка.
— Так ли это? Я давно говорил отцу, что черноскальные опасны. В том числе для нас. Захватив крепость Мирная, они станут еще сильнее. Следующие на их пути стоим мы. И они явятся под наши стены, можешь не сомневаться. Так не проще ли остановить их на подходе, используя ресурсы чужой крепости?
Матушка слушала меня, нервно стуча носком туфли об пол. Она знала, что я прав, но материнское сердце хотело уберечь сына.
— Пошли кого-нибудь другого во главе отряда, — попросила она. — Ты нужен здесь, в крепости.
— Зачем? — пожал я плечами. — Харальд отлично справляется с текущими делами.
— Харальд даже с собственной женой не в состоянии справиться! — вспылила она.
Брат резко побледнел. Ему не понравилось, куда свернул этот разговор. Мне, признаться, тоже. Почему все наши семейные беседы в последнее время, так или иначе, сводятся к Фрее? Замкнутый круг какой-то.
— Я не желаю иметь с этой предательницей ничего общего, — отмахнулся Харальд.