Присяга десантника
Шрифт:
Тем временем Свечников достал спутниковый телефон. Отойдя в сторону на приличное расстояние от своих людей, он попытался наладить связь. Ему явно не хотелось, чтобы кто-то слышал его переговоры. Пальцы с силой сжимали аппарат, Гвоздь явно нервничал.
Миротворец присел на корточки и исподлобья наблюдал за «старлеем». Правда, тот находился на расстоянии, и ни о каком подслушивании не могло быть и речи...
Гвоздь о чем-то оживленно беседовал. Разговор был напряженный, о чем красноречиво свидетельствовали нервные жесты – это все, что мог понять Воеводин.
«Старлей» выслушал все, что доносилось до него из трубки. Выражение его лица резко изменилось, он плюнул себе под ноги, после чего сердито прорычал:
– Пока я не получу деньги за первую часть задания и еще аванс, то о дальнейшем не может быть и речи. Да и вообще... – Он хотел, видимо, добавить несколько «колоритных» выражений по адресу собеседника, но сдержался.
Затем наступил черед заказчика. Монолог продолжался пару минут. Свечников немного успокоился, и в его голосе вновь послышались «дипломатичные» нотки:
– Я просто требую некую гарантию того, что мы получим свои деньги. Вот и все. Работа по предоплате – нормальная практика.
По выражению лица Гвоздя было понятно, что разговор его очень утомляет.
– Если не будет денег, то и работы в школе можете не ждать, это мое последнее слово, – договорив это, главарь наемников в напряжении ожидал ответа.
Через пару минут он утвердительно закивал головой и рот растянул в ухмылке:
– Значит, договорились? Хорошо, раз так. Теперь давайте договоримся о месте, где мы сможем забрать свой аванс.
Объяснение было недолгим, и Свечников вновь закивал головой, словно его видели «там». Разговор был окончен. Главарь постоял еще немного, поглядывая на своих людей, а затем быстро двинулся обратно к ручью.
Подойдя поближе, он приказал всем собраться. «Десантники» поднялись со своих мест, став вокруг командира.
– Значит, так, – начал тот, – у меня есть важные новости: мы немного меняем маршрут...
Гвоздь достал подробную карту этого района, принявшись внимательно ее изучать. Несколько минут все молча следили за ним.
– Берем курс на Поти, – говорил он, не отрывая глаз от карты. – Я думаю, что лучше всего будет пойти вот по этой дороге.
Миротворец, сидя в стороне, пытался прислушаться, о чем они там говорят, но это ему не удавалось.
– ...а теперь, когда задача ясна, я думаю, нужно выдвигаться, и как можно скорее, – закончил импровизированное совещание Свечников, поднимаясь на ноги.
Но бойцы не спешили выполнять его приказ.
Гвоздь в недоумении обвел подчиненных взглядом.
– У вас что-то плохо со слухом? Я сказал: выдвигаемся немедленно, – повысил он голос, но те продолжали стоять.
– Нам нужно решить один вопрос, – произнес один из бойцов, выйдя немного вперед.
– А по-моему, мы уже все решили, – грубо ответил командир.
– Не совсем! – продолжил тот. – Какого черта мы таскаем с собой этого? – он жестом указал в направлении миротворца.
– Может быть, просто добьем его, и дело с концом? – подал голос еще один головорез.
Свечников подошел к боевику вплотную и уставился неморгающим взглядом тому в глаза. Тот, не выдержав, медленно отвел взгляд.
Жестким командным голосом, медленно растягивая каждое слово, Гвоздь отчеканил:
– Я здесь командир, и я буду решать, кого оставить, а кого нет. Ясно? А теперь выполняйте приказ.
«Бунт» был подавлен, и боевики принялись собираться. Впрочем, по лицам бойцов нельзя было сказать, что они остались довольны решением Свечникова. Это видел и он сам. Надев рюкзаки и перекинув через плечо автоматы, «десантники» снова двинулись по дороге.
Глава 18
Батяня сидел на бревне и курил, плавно выпуская дым в прозрачный воздух.
С возвышения, на котором они находились, открывался чудесный вид. Солнце только просыпалось. Медленно поднимаясь над линией горизонта, оно робко бросало свои еще совсем слабые лучи, небо выглядело слегка багровым.
После всех ночных передряг майор принял решение немного отдохнуть и восстановить силы. Бойцы, да и офицеры не упустили свой шанс и, растянувшись на плащ-палатках, «давили массу». Естественно, был выставлен часовой, но Лавров не мог сомкнуть глаз. Он тщательно анализировал всю полученную столь трудным путем информацию. То, что рассказала ему Бенуа, немного прояснило картину, но ситуация оставалась запутанной и сложной. Лавров еще раз прокручивал в голове недавний разговор. Судя по словам журна-листки, спецназовцы преследуют ту же цель, что и они, но опытному десантнику было совершенно понятно, что это все не так просто.
Опять же, послание, нацарапанное на пне, – террористы собираются совершить очередную провокацию и, что самое ужасное, потенциальные жертвы – невинные дети. Если нелюдей не остановить, то это приведет к такому скандалу, последствия которого могут оказаться просто губительными для России.
Батяня окинул взглядом своих людей. Бесспорно, все здесь были профессионалами и знали свое дело, но не слишком ли много ответственности на плечах небольшого отряда? Майору было не впервой принимать ответственные решения, но в этот раз все оказалось куда более серьезным, чем он ожидал. Лавров, занятый размышлениями, даже не заметил, как закурил уже третью сигарету подряд. Он взглянул на часы – прошло уже немало времени, как они находились на этом месте. Десантник покачал головой и поднялся. Ноги затекли, он слегка пошатнулся. Достав из внутреннего кармана сложенную в несколько раз карту, Батяня принялся изучать район, где, предположительно, готовилась провокация. Рядом послышалось легкое шуршание. Майор, не поворачивая головы, бросил взгляд в сторону. Ерков смотрел на него.
– Товарищ майор, – обратился он к Батяне, – вы бы хоть немного отдохнули.
Тот натянуто улыбнулся:
– На том свете отоспимся.
Их, хоть и негромкий, разговор разбудил остальных. Сон в таких ситуациях у всех был на редкость чутким. Один за другим десантники поднялись и уже через несколько минут сидели около небольшого, уже затухающего костра. Проводник что-то черкал на небольшом листке бумаги. Батяня подошел и заглянул в его записи:
– Что это ты тут черкаешь?
– Да вот, пытаюсь просчитать, какой дорогой лучше двигаться дальше, – не поднимая глаз, отозвался тот.