Присяга леди Аделаиды
Шрифт:
— В самом деле? — спокойно спросил лорд. — Какие серьезные обвинения против Дэна!
— Против Дэна? Я говорю не о Дэне.
— Уильям Лидни — Дэн.
Леди Аделаида сидела разинув рот, вне себя от изумления. Лорд Дэн наклонился вперед и дотронулся до ее руки.
— Вы, вероятно, помните, что я говорил вам о моей женитьбе в молодом возрасте; я не сказал вам, что у меня есть сын, но я имел намерение сообщить вам об этом, Аделаида, прежде, чем вы станете моей женой. Его-то дэншельдцы приняли за авантюриста. А он — Джоффри Уильям Лидни Дэн.
— Стало быть, он… будет… лордом
— Как только дух мой выйдет из моего тела, он будет владельцем Дэншельда.
— Боже мой! — проговорила леди Аделаида. — А я называла его… я, право, не знаю, как я его ни называла, всем, чем нельзя назвать джентльмена. Мы все это делали.
— Именно. Он может смеяться над этим. Вам теперь не нужно спрашивать, отчего полиция оставила без внимания распоряжения вашего мужа и освободила его.
— Так он действительно ваш сын? Но когда вы доверили мне тайну вашего брака, почему вы не сказали мне о нем?
— Я полагал, что лучше будет постепенно сообщить вам обо всем, но, разумеется, я сказал бы вам о нем перед нашей свадьбой. В денежном отношении это не значило бы ничего. У него свое собственное большое состояние и от меня ему не нужно ничего. Тогда я не ожидал, чтобы титул достался мне. Мой брат был так же здоров, как я, и намеревался жениться когда-нибудь.
— Стало быть, ваш сын богат?
— Очень, кроме дэнских доходов. Он будет лучшей партией для Марии Лестер, чем кузен Герберт.
— Вы начнете тяжбу против него? — спросила она тихим голосом.
— За что? За браконьерство или за ночной грабеж?
— О, Гэрри, не шутите, это кажется насмешкой над моим несчастьем. Я хотела сказать… но это все равно, все равно.
Она думала о Герберте.
— Стало быть, Аделаида, жизнь не была для вас цветами и солнечным сиянием?
Цветами и солнечным сиянием! Жизнь ее была самой несчастной. Свет говорил о веселой леди Аделаиде, он мог гораздо справедливее называть ее несчастной. Ужасный страх, чтобы не узнали ее тайну, вечно преследовал ее, как и Герберта лорда Дэна. Она опять спрятала лицо в подушки и залилась слезами — в первый раз во время этого свидания.
— Что мы посеем, то должны и пожать, — сказал лорд Дэн. — Обман рано или поздно понесет свое наказание.
Вдруг она встала и бросилась на колени перед ним. Из глаз ее струились слезы.
— Гэрри, сохраните ли вы мою несчастную тайну? Вы не простите мне? Я прошу об этом именем любви, которую вы когда-то испытывали ко мне.
— Тайну? — спросил он, не понимая.
— Что я узнала вас и Герберта в ту ночь. О, я слышала некоторые слова, которые вы говорили, и знала, что ссора происходила из-за меня! Небо милосердно, будьте и вы таковы! Я скорее умру здесь, на этом месте, чем подвергнусь стыду и упрекам в ложной присяге.
Она не вставала и не позволяла ему поднять ее, прежде чем он дал это обещание.
— С этих пор это будет погребено в молчании, — сказал он, — как и все другое, относящееся к прошлому.
Она завернулась в шаль и надела шляпу, чтобы уйти. Лорд Дэн хотел знать, где его сын, чтобы он мог проводить ее домой, но она покачала головой и сделала знак рукой, что она хочет идти одна.
— Сделаете
Она кивнула головой и сошла с лестницы, опустив вуаль на свое расстроенное лицо. Мистрисс Рэвенсберд встретила ее внизу.
— О, миледи, я предупредила бы вас, если б смела, — шепнула она. — Надеюсь, что это не поразило вас.
— Вы все время знали об этом, Софи?
— Со второй ночи после того, как он был привезен сюда, миледи. Он снял зонтик, который он надел лишь для того, чтобы скрыть свое лицо, и открылся Рэвенсберду. Разумеется, от меня этого нельзя было скрыть, потому что я сама узнала бы его. Как подумаю, что я старалась припомнить, на кого во Франции похож молодой мистер Дэн, когда могла бы отыскать это сходство в покойной миледи.
Леди Аделаида отвернулась от этой болтуньи и ушла одна — одна со своим унижением и своим горем.
Глава XXXIV
ЗА БЛИЗКОГО РОДСТВЕННИКА ВЫХОДИТЬ ЗАМУЖ НЕЛЬЗЯ
Лорд Дэн — мы еще должны называть Герберта этим именем — сидел в столовой замка со своей сестрой. Завтрак давно кончился, но лорд Дэн, казалось, был в каком-то задумчивом, нерешительном расположении духа. У него было дело в этот день — намерение освободиться от Лидни, и он еще не знал, каким образом он примется за это. Мисс Дэн, одетая по обыкновению в веселые цвета, в которых преобладал розовый, забавлялась канарейкой, клетка которой висела у окна. Она тоже находилась в затруднении, потому что сделала нечто такое, что, может быть, не понравилось бы ее брату, и теперь должна была признаться в этом.
— Милый Джоффри, мне нужно сказать тебе кое-что, — начала она, — ты не рассердишься?
— Когда я сержусь на тебя, Цели? — отвечал он.
— Я написала мистеру Лидни, чтобы он пришел сюда.
Лорд Дэн быстро обернулся.
— Ты написала Лидни, чтобы он пришел сюда? — повторил он с недоверчивым удивлением.
— Ну да, вчера, Джоффри, когда я услыхала, что полиция освободила его, я просила его зайти сегодня утром. Милый Джоффри, если бы его задержали в тюрьме, я поехала бы в карете в полицию и нанесла бы ему утренний визит только для того, чтобы показать ему мое уважение и объявить Дэншельду негодование на то мнение, которое возымели о нем. Я спросила однажды, богат ли он — богат ли настолько, чтобы содержать жену; он засмеялся и сказал: «Да, и возить ее в золотой карете шестерней». Да, он заслуживает уважения, Джоффри, и я окажу его ему.
Она сказала все это скороговоркой, и лорду Дэну не удалось перебить ее. Но он заговорил решительно.
— Но ты, конечно, не примешь его в моем доме, Цецилия?
— Я должна принять его, милый Джоффри, он идет теперь по дороге, — отвечала она с простодушным смехом, — ты сию минуту услышишь его звонок.
И действительно, вскоре послышался звонок. Лорд Дэн вышел из комнаты, пробормотав что-то не очень лестное и назвав сестру дурочкой. Уильям Лидни был уже в большой зале и как раз подоспел к тому времени, когда Брефф кланялся ему — кланялся ночному вору!