Притчи, приносящие здоровье и счастье
Шрифт:
Как заболела Айгуль, так старый Асфат призадумался, а так ли прав был он, что не послушал родную дочь? Так ли честна перед ним жена его Багита и так ли заботятся она и дочь ее Амиля о процветании его хозяйства? Тем более что и хозяйство за те несколько дней, что лежала в забытьи Айгуль, стало в упадок приходить, ведь Багита и Амиля работать по-прежнему не хотели. Призадумался Асфат, да что он мог сделать? Только слезы и мог проливать по дочери своей Айгуль, кровиночке родной. Зато котик Малик, как только заболела нежная Айгуль, хозяйка его, из веревки выпутался и к ней на постель пришел. Асфат не разрешил забрать Амиле котика, так что тот днями и ночами, громко мурлыкая, терся серебристой спинкой о лицо, руки и шею своей хозяйки, а как засыпал, так все на шею Айгуль укладывался. И стала девушка поправляться. Сначала жар спал и сознание вернулось, а потом и нарывы в горле заживать начали. Котик с ее постели не слезает, все на шею забирается, а от него
Очнулась девушка от вечерней прохлады. Небо из голубого постепенно становилось синим, и вот уже луна осветила мир своей красотой. Испугалась Айгуль: скоро вернется домой ее отец Асфат, а она до сих пор воды не принесла! Поднялась она и только взялась за ведра, как увидела идущую к ней лунную дорожку. Залюбовалась Айгуль чудом таким, а Малик вдруг по дорожке вверх бросился! Звала девушка своего котика, звала, а он все выше и выше поднимается, да нет-нет и обернется, и громким мурлыканьем точно зовет за собой свою хозяйку.
Не смогла оставить Айгуль своего маленького друга одного в ночном небе и пошла за ним по лунной дорожке. Давным-давно на луне появилось первое пятнышко. Если внимательно вглядеться в него, можно увидеть девушку – прекрасную Айгуль, цветок, рожденный лунным цветом. В то же время рядом с луной засветилась маленькая голубая звездочка – котик Малик всегда рядом со своей хозяйкой, и его голубые глаза придают этой звездочке такой необычный цвет. Я рассказал вам, как появилась в небе первая звездочка и как первый человек появился на луне. Откуда же взялись в небе другие звезды, а на луне – другие люди, про то и истории будут другие, и сколько звезд на небе, сколько пятен на луне, столько и историй.
А старый Асфат прогнал злобную Багиту и ее дочку Амилю из дома вскоре после того, как пропала Айгуль. И долго вечерами он глядел на небо и гадал, откуда на луне появилось пятнышко, так напоминающее девушку, прекрасную и нежную, точно цветок, а рядом – голубая звездочка? И пусть не знал старый Асфат правды, но на сердце у него становилось чуть-чуть легче.
Беда тому, чье сердце оскудело,
Чьи мысли черные рождают злое дело,
Чью душу ревность желчью наполняет.
Болезни иссушат ревнивца тело.
А тем, кто любит, благостью небес
Миры даются, полные чудес,
Уходят прочь болезни и печали.
Для новой жизни любящий воскрес.
Сапфировые серьги
В те далекие времена в благородной и царственной Бухаре правил эмир, который, как ни восхваляли его многочисленные придворные, мудрецы и поэты, сам ни благородством, ни царственностью не отличался. Вы, наверное, думаете, что за всю долгую и славную историю Бухары он был единственным эмиром, к которому невозможно было отнести эпитеты, навечно закрепленные за этим дивным городом? Вы ошибаетесь. Немало эмиров, не отмеченных ни благородством, ни царственностью, правило в Бухаре за всю ее долгую историю. Но не надо думать, что никогда не было в благородной и царственной Бухаре благородных и царственных эмиров! История Бухары – долгая, много, очень много столетий знает Бухару мир Востока, и неужели за все эти столетия ни разу не было в Бухаре благородного и царственного эмира? Этого просто не может быть!
Но в то время, о котором я собираюсь вам рассказать, в Бухаре правил эмир, больше всего на свете чтящий золото, драгоценные камни и свою персону, потому что как было не чтить «всесильного, всемогущего, великого, всепобеждающего, наимудрейшего…» и так далее, и так далее, ибо бесконечен напев хора льстецов. Поэтому этот эмир развел вокруг себя множество льстецов, одних поэтов не меньше пятидесяти штук трудились ради прославления эмира. А мудрецы! Их при дворе эмира было меньше, чем поэтов, всего четыре штуки, и труд их заключался в том, чтобы звезды по небу плыли в угоду эмиру и никогда не предвещали ничего, кроме благоденствия его правления и долгих лет счастливой жизни. Но и я, и вы, и любой разумный человек знает, что звезды, странники небесные,
Для того чтобы казна эмира пополнялась постоянно, по Бухаре разгуливали толпы сборщиков налогов, а стража никого не пропускала в город и не выпускала из него, как следует не обчистив. Эмир содержал большую стражу, чтобы в случае бунта или войны было кому защитить его особу, его казну и его гарем (именно в таком порядке: гарем свой эмир очень ценил, но меньше прочего, потому что силы его были уже на исходе, а средств на содержание гарема уходило очень много).
Эмирская стража в то далекое время была всем широко известна своим сребролюбием. Богатые купцы доставали перед городскими воротами свои драгоценности и спешили отдать их доблестным стражам, чтобы не лишиться большего, и даже бедные крестьяне, возвращавшиеся вечером с базара домой, в деревню, рисковали расстаться со своими жалкими медяками. И если вы думаете, что стражи пеклись о казне эмира, то вы так же наивны, как сам эмир, потому что он думал именно так, и был он единственным во всей благородной и царственной Бухаре, кто так думал. Реки и ручьи, вытекающие из широкой денежной реки, текущей в казну эмира, и впадающие в карманы стражников, были полноводны и глубоки. Впрочем, то же можно сказать и о сборщиках налогов, и о многих, многих других, через чьи руки текли в казну эмира деньги.
Но не о них сейчас речь, а об одном из эмирских стражников. Нет, даже не об одном из прочих, а о самом главном стражнике, о начальнике всей эмирской стражи. Звали начальника эмирской стражи Асланбеком, и жадностью своей Асланбек превосходил всех своих подчиненных, вместе взятых. Как только видели люди Асланбека, проезжающего на великолепном арабском жеребце по улицам Бухары, так спешили поскорее укрыться в своих домах, и даже великий бухарский базар затихал в тех местах, куда направлял коня храбрый стражник Асланбек. Начальник эмирской стражи на редкость талантливо изобретал причины, по которым люди должны были платить ему. Если человек живет в гостях, то обязан заплатить гостевую пошлину, а те, у кого он гостит, в свою очередь – налог за гостя; если же человек едет в паломничество к святому месту, – а в благородной и царственной Бухаре есть места, прославленные своей святостью, – то обязан он заплатить страже за то, что сберегает она святыню от разбойников… Велика была фантазия незабвенного Асланбека. В отличие от эмира Бухарского Асланбек был в расцвете сил и стремился регулярно пополнять не только свои сундуки, но и свой гарем. Не давало покоя доблестному воину то, что его многочисленные жены и наложницы рожают ему только дочерей. Асланбек был очень высокого мнения о себе и мечтал о сыне, чтобы продолжить свой род.
И вот взял в жены Асланбек совсем юную Динару, дочку одного из придворных поэтов, и случилось чудо – родила Динара Асланбеку сына. Да не просто сына, а самого настоящего богатыря! Мальчика так и назвали Батыром, то есть Богатырем. И рос Батыр, сын Асланбека, не по дням, а по часам, отец на него нарадоваться не мог, и даже как-то сразу присмирел в своей жадности, только забрал у ювелира на базаре бусы индийских рубинов, чтобы Динару свою одарить, а больше с рождением сына почти и не появлялся на улицах и базаре благородной и царственной Бухары.
Однако, как бы ни был счастлив Асланбек в своем доме, но нельзя ему было забывать и о службе, иначе он мог лишиться всего, даже головы. Начальник стражи обязан появляться при дворе эмира и сливать свой голос с хором льстецов, потому что, если нет в Бухаре никаких волнений, если исправно подслушивают шпионы, а стражники – собирают мзду, то льстить эмиру – единственная забота начальника стражи, а уж следить за порядком – дело его подчиненных.
Как-то раз ехал Асланбек на своем великолепном арабском жеребце во дворец к эмиру. Настроение у него было не слишком хорошим – ему не хотелось оставлять юную Динару, жену свою, и сына Батыра. И вдруг увидел Асланбек на узкой бухарской улице старуху, одетую в простые темные одежды и спешащую куда-то по своим делам. Вы спросите, что же тут необычного? Мало ли старух встречается на узких улочках благородной и царственной Бухары! Или Асланбек впервые увидел старуху в темных одеждах? Вы смеетесь, и зря смеетесь. Обычная бедная старуха, каких множество можно встретить на улицах Бухары, ни за что не привлекла бы внимание Асланбека, даже если бы, сохрани ее от этого Аллах, бросилась на колени перед его конем с криком: «Защиты и справедливости!», умоляя спасти ее от разбойников. Впрочем, никакой обычной бедной старухе такое просто никогда не пришло бы в голову. Этой тоже не пришло, однако была она старухой необычной. Почуял Асланбек, что хоть и просто одета старуха, а есть у нее, чем поживиться начальнику эмирской стражи. Да, Асланбек давно уже не грабил горожан, но не потому, что смягчилось сердце его или уменьшилась жадность, и не потому, спаси Аллах, что потерял он чутье на богатство, а потому, что не хотел лишний раз оставлять Динару и сына.