Притворись нашей мамой. Дочери
Шрифт:
– Не трогай эту тему. У нас соглашение, забыл? – злюсь на Назара, на ситуацию, на жизнь.
– Дядя Аким ждет меня?
– Я сказал ему, что завтра приедем. Сегодня важная встреча с семьей.
Через двадцать минут выходим около дома, вальяжным шагом направляемся к дому, где нас встречают на крыльце – мама, Лиля и Лейла.
– Эней (мама)! – Назар бросает сумку на землю, обнимает мать. Ее макушка вровень с его широкой грудью, где она и находит покой.
– Улым (сын), – мама гладит сына по лицу,
– Похудел? Плохо спишь?
– Мама, я в порядке, – глаза Назара останавливаются на Лиле. Их взгляды перекрещиваются, и меня прошибает ток. Впрочем, так бывает всегда, когда эти двое общаются.
– Открой сумку! Там подарки тебе, маме и двойняшкам, – командует Назар.
Лилька тут же бросается к огромной спортивной сумке. – Лилия! – одергиваю дочь. Выпрямляется в струну.
Мать и дочь отступают в сторону. Между девушкой и братом остается смешное расстояние, но он по-прежнему делает вид, что не видит ее. Глядит насквозь или сквозь, но не на нее.
– Моя вторая жена Лейла! – говорю так громко, что вздрагивают все.
Назар впервые поднимает глаза на мою жену.
– Здравствуй, Лейла, – спокойно произносит брат.
– Здравствуйте, Назар, – звонкий голос девушки будто глохнет, становится сиплым.
К моему ужасу, она подает ему руку. Черные глаза загораются лихорадочным блеском, когда их хозяин пожимает руку моей жене.
– Я рад, что в нашей семье пополнение, – выдыхает Назар, добавляя:
– И у моих племянниц будет мама!
Лиля дарит нам всем ненавидящий взгляд, и уходит в дом.
– Понятно! – цедит брат, продолжая изучать новую родственницу заинтересованным взглядом.
Шайтан! (Какого черта) – бормочу себе под нос ругательство. Зачем он так глядит на нее? Хочет позлить? Наказать за прошлое?
Ненавижу, когда Назар рядом, он отнимает у меня кислород, лишает покоя.
Ненавижу, когда брат далеко, скучаю по нему сильно, ведь нас связывает слишком многое.
***
Лейла
– Режь ровнее! – ворчит Камилла, надвигаясь на меня.
– Я стараюсь, – бурчу себе под нос.
– Дай сюда нож. Покажу! – приказывает так, будто я ее подчиненная. – Видела, нож должен резать тесто очень быстро.
Отдает обратно огромный ножик. Пытаюсь повторить за женщиной.
– Ты почему держишь нож так далеко. Ближе к пальцам. Еще ближе. Я сказала!
– Ай! – Острое лезвие скользит по ногтю, впивается в мякоть пальца. Кровь заливает ненавистную лапшу.
Злая свекровь мотает головой, отодвигает меня от стола с драгоценным тестом.
– Лиля! – командует внучке. – Перевяжи мачехе палец. Да так, чтобы она работать дальше могла. Хотя, думаю, без нее мы справимся быстрее. Пусть заберет младших, пойдет в зал, поиграет с ними.
Женщина разговаривает с Лилией,
Жгучие слезы бегут по щекам, а гранатовая кровь стекает струйкой с пальца мне в ладонь, подставленную как поддон, чтобы не испачкать всё вокруг.
Тонкая фигурка Лилии исчезает за дверью, возвращается обратно через мгновение с аптечкой.
Девочка как опытная медицинская сестричка обрабатывает ранку перекисью, пока я сжимаю зубы, чтобы не хныкать, как ребенок. Лилино красивое лицо не выражает ни единой эмоции.
– Готово, можешь идти в зал.
Разглядываю перебинтованный палец. Надо же! Первая рана за всю мою жизнь, полученная на кухне.
– Айда, – Зехра тянет меня за подол платья.
Поднимаю, иду за двойняшками в зал.
– Во что поиграем? – интересуюсь у малышек.
– Тебе больно? – неожиданно спрашивает Зухра, заглядывая мне в глаза своими огромными черными. Гляжу в них, и понимаю, что девочка принимает мою боль близко к сердцу.
– Не очень. Просто обидно, что не научили, а сразу потребовали идеального результата.
– Бабушка такая! Строгая! – шепчет Зухра, гладит мою ногу маленькой ладошкой.
Ловлю руку малышки, зажимаю в своей. Её ладонь немного шершавая, это и понятно. Ребенок проводит на улице слишком много времени.
– Ничего, я справлюсь. Если вы меня поддержите, конечно.
Визг тормозов рядом с калиткой отвлекает девчушек, они бросаются к окну. Скрип калитки заставляет меня подняться из кресла, и направиться к дверям.
Лиля и Камилла уже набросили плащи, и, опережая меня, рванули к дверям. Следую за ними.
На улице останавливаюсь за спинами Лили и Камиллы.
– Эней! (мама).
Чертовски красивый черноволосый мужчина бросает огромную черную сумку на землю, бросается обнимать мать.
– Улым! (сын) – Камилла гладит лицо сына. И на ее лице отражается миллион эмоций. Они проходят волнами – непонимание, любовь, бесконечное счастье.
Черные пристальные глаза глядят только на мать. Эти оба сейчас растворяются друг в друге, никого не замечая вокруг.
Но затем происходит что-то странное, темный заинтересованный взгляд мужчины падает на старшую дочь Амира. Меня прошибает ток.
– Открой сумку! Возьми подарки! – приказывает широкоплечий красавец с темной гривой волос.
– Лиля! – Амир одергивает дочь. На что получает словесный тычок от брата. – Я привез подарки, пусть достанет…
Амир отступает морально. Видно, что в этой семье мнение старшего брата учитывается.
Пока Лиля выуживает из сумки подарки (шаль, кукол, наручные часы), я разглядываю волевое лицо Назара. Мощный подбородок, прямой нос, миндалевидные черные глаза… как у Лили, летящие брови, густая копна черных как смоль волос.