Притворство
Шрифт:
— Конечно, мы останемся и выпьем. А за что?
— За мою помолвку, дорогая, — злорадно пропела Сирина. — Посмотри… Пол дал мне свое кольцо с печаткой, пока не купим настоящего.
Энн уставилась на цепкую когтистую лапку с кровавыми ногтями и тяжелым золотым кольцом на третьем пальце. Кольцо Пола, знак его любви. Она задержала дыханье и была благодарна Десмонду, его руке, обхватившей ее за талию.
— Я желаю вам всего того счастья, какое вы заслужили, — прошептала она и, быстро обернувшись к Десмонду, улыбнулась ему в глаза. — Теперь, дорогой, мы не можем уйти. Давай присоединимся к общему веселью.
Глава 9
Проснувшись, Энн долго лежала, глядя в потолок, не понимая, что с ней и где она. Она слышала знакомые звуки машин за окном, шаги прохожих, жужжанье пылесоса в холле. Растерянная, она лежала, не двигаясь, пока не вернулась память, а с ней осознание катастрофы. Со вздохом она откинула одеяло и, спустив ноги на пол, стала одеваться. Торопиться было некуда: Пол ясно дал ей понять, что она может считать себя свободной. Вспомнив его страстные объятья всего несколько коротких часов назад, она не сомневалась, что он обручился с Сириной только назло ей. Но по какой бы причине это ни произошло, он бил теперь помолвлен, и было бы непростительной наивностью полагать, что Сирина выпустит из рук то, за что так упорно боролась.
Впереди был долгий пустой день. Она провела его, убирая свою комнату и помогая матери делать покупки. Ни словом, ни намеком Анжела Лэнгем не касалась вчерашнего вечера или обручения Пола, но Энн знала, что она только ждет подходящего момента и, в конце концов, спросит, что Энн собирается делать и как жить дальше.
Отец вернулся домой в 6.30 и, как только он вошел в квартиру, по выражению его лица Энн поняла, что он разговаривал с Полом. Лори раздраженно налил себе виски с содовой и со стаканом в руке подошел и сел рядом с ней.
— Упрямый щенок, — проворчал он. — Никогда не думал, что он такой!
— Ты хочешь сказать, что он не стал тебя слушать?
— Нет, выслушать-то он меня выслушал, но только из уважения к моему возрасту! “Да, сэр. Нет, сэр. Хорошо, сэр!” За всю свою жизнь я не слышал подряд столько раз слово “сэр”!
— И он ничего не сказал?
Ничего, что бы тебе хотелось услышать!
Энн была слишком разочарована, чтобы ответить. Внутри все окаменело, и она подумала с тоской: неужели вся остальная жизнь так и пройдет в безответной любви к Полу? А может быть, ей удастся выбросить его из головы?
— Я с тобой говорю, малышка, — сказал отец. А ты ни слова не слышишь.
— Прости, папочка. — Она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться. — Что ты сказал?
— Только то, что думаю, не стоит ли мне уйти из пьесы. Мне не помешает отдохнуть какое-то время. Я все равно собирался это сделать. Что-то подсказывает мне, что тебе не успокоиться, если я буду работать с Полом.
— Но ты не можешь отказаться от роли. Она просто создана для тебя!
— Будут другие роли. Что скажешь, если мы втроем отправимся в круиз. Куда-нибудь в экзотические красивые места? Вроде Южной Америки? У меня много знакомых в Рио. Тебе там будет весело.
Оценив, чего стоило отцу сделать такое предложение, Энн была так растрогана, что не могла говорить, а только ласково потерлась носом об его щеку — Ты же знаешь, я совсем не хочу сейчас никуда уезжать. С твоей стороны, было замечательно предложить такое, но я и не подумаю принять твое предложение. Я вообще думаю, что мне лучше будет снова попробовать свои илы на сцене. Я знаю, что всегда могу вернуться в Боксфордскую труппу.
— И что в этом хорошего? Ты ушла от них, потому что тебе не давали там роли.
Лори сел на диванчик и вытянул ноги к огню. Игра языков пламени в камине прихотливо освещала его лицо, делая его в одно мгновенье золотым и юным, а в другое — потемневшим, старым и усталым.
— Не беспокойся обо мне, папа. Со мной все будет в порядке.
— Но мне не хочется, чтобы ты зря тратила жизнь, малышка. Ты всегда хотела быть актрисой, и мне ненавистна мысль, что ты из-за истории с Полом откажешься от своих надежд. — Он тяжело положил руку ей на плечи. — Сегодня Десмонд сказал мне, что Арнольд Бектор прослушивает молодых актрис на ведущую роль. Почему бы мне не позвонить ему и не попросить, чтобы он тебя прослушал? Энн заколебалась.
— Ну, хорошо. Но ради всего святого, не позволяй ему взять меня только потому, что я твоя дочь!
— Бектор ни за что не возьмет никого по протекции. Если ты не способна играть, ты вылетишь. Я всего лишь позвоню ему и подтолкну события.
Отец сдержал слово, и на следующий день позвонила секретарь Арнольда Бектора и попросила Энн прийти для пробного прослушивания в кентонский театральный клуб “Кипарис”. Это был маленький современный театр, скромный снаружи и в высшей степени аскетичный внутри: свежая краска, никаких ковров и твердые откидные сиденья.
Бектор, высокий худой мужчина с оленьими глазами и желтовато-коричневыми волосами, сидел на переднем ряду, слушая и наблюдая. Некоторых актрис он отпускал после нескольких фраз, а некоторых прослушивал до конца, иногда прерывая их еле слышным голосом. Энн показалось, что он устанет прослушивать столько народа и прогонит всех еще до того, как подойдет ее очередь. Но он продолжал упорно работать, делая лишь краткие перерывы, чтобы съесть сандвич со стаканом молока.
Где-то около четырех часов настала ее очередь. С горящими щеками и ледяными руками она прошла на середину сцены и начала читать переданный ей текст. Через несколько мгновений Бектор поднял руку, останавливая ее, и с упавшим сердцем она пошла со сцены.
— Куда вы уходите? — окликнул он ее. Она резко обернулась.
— Я думала, вы со мной закончили.
— Ничего подобного. Вернитесь на место. — Он бросил на сцену текст. — Читайте со страницы два, с того места, где крестик.
Энн снова стала читать. Эту роль она видела много раз: ее ставили в Боксфорде. И она, выпустив пьесу из рук, стала читать наизусть. Постепенно зал исчез из ее сознания, она больше не думала о человеке, который наблюдает за ней, или о других актерах, толпящихся в кулисах.