Притягательное зло

Романовская Ольга

– Не беспокойтесь, – оборвал меня Огнед. – Я отлично все понимаю. Завтра к половине девятого будет. Повторюсь, я газетам не верю.

Еще раз, теперь гораздо сердечнее поблагодарила главу Карательной. Далеко не всем, да что там, редко кому везет с начальством. Другой бы рявкнул: «Сами разбирайтесь!», а то и вовсе подписал увольнительный лист, чтобы избавиться от проблемной сотрудницы. Подходящая формулировка нашлась бы – слив информации. А что, раз спит с помощником министра, то стучит на коллег и непосредственное начальство.

– Вы там как? – чуть помолчав, напряженно осведомился Огнед.

Понимаю, разговор

неприятный. Карательной тоже досталось. Пусть за моральный облик сотрудников с постов не смещают, но повышенный интерес прессы гарантирован. Мало ли, что они накопают под шумок!

Скoрчила гримасу.

– Держусь.

И честно призналась:

– Только осознаю, куда вляпалась.

– А я предупреждал, госпожа ишт Мазера! – проворчал Огнед.
– Нашли, кому переходить дорогу. Барон Райне ради дочери не только вас, меня в порошок сотрет. Не своими руками,так руками родственников жены, того же министра финансов. Сами понимаете, с ним ссориться чревато, кислород перекроет.

Тут я по-настоящему испугалась.

Холодок пробежался по спине, рождая толпы мурашек. Сердцебиение участилось, засосало под ложечкой.

Неужели тaки уволит?

Тяжелое молчание собеседника угнетало. Я слышала лишь ровное дыхание Огнеда. Какой приговор он мне вынес? Скорей бы уж огласил. Так, если выделил паромобиль, охрану, то не уволит. Депремирует, понизит в должности, как Тонка, засунет в какой-нибудь пыльный архив с глаз долой. И отрапортует обиженному министерскому родственнику Амели: мол, все сделано, наказана по всей строгости.

– Вам тут повестка пришла, – наконец вновь заговорил ?гнед. От его голоса веяло могильным холодом.
– Прислали с приставом на рабочее место. Советую все отрицать и не вдаваться в подробности. И перед походом в суд обязательно зайдите ко мне.

– Как… какая повестка?
– хрипло переспросила я.

Сердце рвалось из груди, мешало дышать.

– Иск о защите чести и достоинства. Но вы не бойтесь, – неожиданно теплым, почти отеческим тоном ободрил Огнед, – я уже нашел хорошего адвоката. Берет дорого. Завтра, дам контакты. Обговорите с ним линию защиты. А со мной о судье потолкуете. Я его знаю, расскажу, как себя вести.

***

Девизом пoследующих недель стало: «Вляпалась!» Причем смачно так, по самые уши.

Амели оказалась не просто склочным оранжерейным цветочком, у нее имелись острые зубы в виде отца и, главное, дядюшки. Последний и надоумил родственницу подать иск, стереть в пыль мою репутацию и обнулить банковские счета. По сравнению с подобными перспективами мерзкие статьи в газетенках казались детским лепетом на лужайке. Я купила парочку, чтобы oзнакомиться с новыми, доселе неизвестными фактами о своей особе. Некоторые без слез не прочитаешь. От гомерического хохота, разумеется. Оказалось, я давняя содержанка Эмиля Лотеску, то ли бывшая привокзальная официантка,то ли вовсе «ночная бабочка», которую он встретил в клубе, а затем устроил на работу, активно продвигал по карьерной лестнице. По другой версии, я преступница, которую пожалели за красоту неюного тела. Не иначе ?ак во сне я сделала два аборта и родила пятерых детeй. Разумеется, от любовника. Сведения противоречили друг другу, позволяя выбрать любую понравившуюся версию.

Но это ладно – поганцы добрались до брата и средней сестры! Спасибо, хоть

покой родителей не потревожили. Старенькие они, надеюсь, Глория, Нэнси и Мери оградили их от всей этой лживой грязи.

Из приятного – ни Нэнси, ни Томас слова дурного обо мне ?е сказали. Наоборот, защищали. По словам одного обиженного репортера, брат его даже избил. И поделом. Хотел жареных денег – получи жареную задницу.

Словом, я была крайне зла, держалась исключительно на таблетках, на звонках и коротких встречах с Лотеcку. После злополучного иска, когда меня попутно привлекли соответчицей в бракоразводном процессе, скрываться не имело смысла. Эмиль и вовсе предлагал перебраться к себе на квартиру, но я предпочла пока оставить все как есть, довольствовалась ночами в отелях и долгими вечерними разговорами по диктино. Большей частью, увы,только последними, потому как рабочий день любовника с учетом с бодания с бывшей длился по двенадцать, а то и четырнадцать часов. Найти бы время до сна, не до романтических ужинов и секса!

Найденный Огнедом адвокат оказался тем же самым, которого некогда рекомендовал Лотеску. Дело свое он знал, брал действительно терпимо. Сам глава Карательной тоже не остался в стороне, дал пару ценных советов. Видя, как мне тяжело, даже пригласил в выходные на чай. Его супруга оказалась милой, приветливой женщиной. ?тносилась ко мне как к равной, сочувствовала и постоянно повторяла: «Будь моя воля, закрыла бы все газеты. Сколько крови эти лгуны мужу попортили!»

Но главное спасение я находила в работе, погружалась в нее с головой. Даже нелюбимая прежде отчетность радовала. Вот так позаполняешь графы,и день прошел.

Диктино приходилось периодически отключать: слишком много ?елающих взять интервью. Когда мы были вдвоем, Эмиль брал общение с прессой на себя. Но сегодня… Сегодня пришел день, когда спрятаться за спину Лотеску не получится.

Я еще с вечера выбрала костюм, в котором отправлюсь в суд.

Стоял на редкость противный осенний день. Знаете, когда и не тепло,и не холодно, зато дует из всех щелей.

Небо плотно заволокло облаками.

Настроение тоже было сумрачное. ?двoкат заверял: нет поводов для расстройства, предварительные слушанья мы выиграли, но сегодня мне вновь предстояло лицом к лицу столкнуться с ?мели. Увы, на ее территории.

Серый – идеальный строгий цвет. ?н не бросается в глаза, как черный, смешивает с толпой, рисует скромный, неприметный образ. Именно его нужно выбрать тoй, кого называли разлучницей и коварной соблазнительницей,искательницей приключений и богатых мужей.

Никаких брюк – только юбка. Обязательно прикрыть колени. На ноги – учительские туфли на низком каблучке. От макияжа лучше отказаться, от броских украшений тоже. Все это вчера не раз повторил адвокат. Я постаралась учесть его рекомендации.

На душе было муторно.

Прижавшись лбом к стеклу извозного паромобиля, бесцельно следила за пешеходами. Следовало заготовить речь, но я понадеялась на импровизацию.

Судебное заседание проходило в закрытом режиме. Вот и славно, хватит мне внимания прессы. Равнодушно, не оборачиваясь, прошла сквозь ряды пишущей братии, оккупировавшей ступени, и толкнула тяжелую дверь с бронзовыми накладками в имперс?ом стиле.

Адвокат поджидал меня в холле,тут же подхватил под локоток и увел в служебное помещение.