Притяжение века

Ручей Наталья

– Возможно, – осторожно согласился виконт, – однако, граф Блэкберн – завидная партия.

– Вы говорите так, будто мы играем в шахматы или шашки.

– Заключение брака – своего рода шахматная игра.

– В таком случае, если вы не против, мне бы не хотелось обсуждать данную тему. Никогда не была в этом сильна. Но, – она заметила блеск в его глазах и успела предупредить, – погода меня тоже не привлекает.

Виконт усмехнулся.

– В таком случае, что вам интересно?

– Мода.

Виконт поперхнулся бренди,

которое дама соизволила пить в его компании.

– Мода? – удивленно переспросил он, поперхнувшись бренди.

– Осторожней, – пожурила Мэри. Первый раз виконт поперхнулся, когда предложив ему стаканчик, Мэри не обошла вниманием и себя.

Возможно, это и выглядело странным. Женщина не первой свежести, по меркам девятнадцатого века – сбитый летчик, распивает спиртное в мужской компании и интересуется модой, сидя с пучком на голове в ужасном платье непонятного цвета и кроя.

Виконт молчал, и она подтолкнула его к согласию:

– Никто не разбирается в вопросах женской моды лучше повесы. Не поперхнитесь, виконт, – она послала ему улыбку.

– Почему вы считаете меня повесой? Неужели я делился с вами пикантными подробностями?

– Если вспомню, отвечу, – рассмеялась Мэри. – А пока мне достаточно того, что я вижу.

– И что же?

– Вы молоды, красивы, титулованы, состоятельны. Полагаю, женщины слетаются к вам, как пчелы на мед, и вы прекрасно знаете себе цену. Но ваш вопрос объясним. Вы видите себя ежедневно, но зеркало не разговаривает, а женщины часто врут. Виконт, плесните-ка еще бренди. Нахожу, что у меня недурной вкус если не в выборе женихов, то напитков.

– Вы не выбирали моего брата.

– Но по его агрессии в мою сторону, сомневаюсь, что и он меня выбрал. Родители постарались?

– Наши с вами родители были очень дружны, и считали, что этот брак может получиться не только взаимовыгодным, но и удачным.

– Я их совершенно не помню, к сожалению, – сказала Мэри и поняла, что, действительно, сожалеет. Неужели она быстро вжилась в роль? – Но уверена, они были… – отбросила вертевшееся на языке слово «наивны» – добры.

Виконт рассказал ей о родителях – факты, которые знал сам, и вернулся к прежней теме.

– Возможно, я, действительно, неплохо разбираюсь в женской моде, возможно, у меня просто есть вкус. Я не хочу сказать, что у вас его нет…

Мэри отмахнулась.

– Напрасно. Если судить по моей одежде, у меня его, действительно, нет, и я буду искренне благодарна за помощь. Пока я знакома с графом, его невестой, компаньонкой его невесты, слугами и дворецким. Ни к кому из них не могу обратиться с такой деликатной темой.

– Мой брат прекрасно разбирается…

– Ах, оставьте! Его вкус не совпадает с моим!

Она говорила резко и горячо, и это веселило виконта, хотя он и сдерживал улыбку. Привычка аристократов?

– Если вы доверяете исключительно своему вкусу, зачем вам я?

–

Я не доверяю вкусу графа, а это не одно и то же.

Виконт взял паузу на размышления, Мэри не торопила. Бросив взгляд на приоткрытую дверь библиотеки, она заметила, как что-то мелькнуло. Напасть, а не слуги! Куда бы она ни пошла, везде натыкалась на одного из них, и это была не услужливость, а любопытство.

Они присматривались к ней. Подозревали? Холодок прошел по спине Мэри. Слава Богу, она не в их власти, а то вездесущие могли объединиться и… И что? Они бесправны, а у нее есть деньги и титул виконтессы.

Снова проснувшись в узкой кровати, Мэри вдруг подумала, что находится в России. Когда-то у нее уже была такая узкая кровать. Потом осмотрелась и удовлетворенно вздохнула: Англия, девятнадцатый век. Дома!

Она долго лежала, не желая подниматься, потрясенная мелькнувшей мыслью. Дома! Почему ей начало казаться, что она не случайно здесь, не просто занимает чье-то место, а… вернулась!

– Правильно…

Это уже не был голос в голове. Говорящая мысль, как она его прозвала. Шепот. Явственный. Иногда он напоминал о себе, соглашаясь с ней или споря, чаще – усмехаясь или подсказывая. Она начала привыкать к нему. Быстро? Не быстрей, чем привыкла к мысли, что живет в Англии, за два века до своего рождения.

– Хорошо, – слова виконта выдернули ее из задумчивости.

Он любил эксперименты, риск, и ему хотелось удивить брата, заставить понять, чего он может лишиться. Он станет ее проводником в этом мире. К примеру, он указал на бестактность, допущенную леди. Мужчине не говорят в глаза то, что слышат или думают о нем. Женщина может только намекнуть и рассчитывать, что ее поймут правильно.

К тому же, предполагалось, женщина не слишком разбирается в мужских слабостях и предпочтениях.

– Смешно! – рассмеялась Мэри.

– И не принято хохотать в обществе джентльмена, – тут же вставил виконт.

– Говорить, что думаешь, нельзя, смеяться нельзя. Остается что? Хлопать ресницами и взлетать?

– Что? – Брайн не совсем понял сказанное. – Это каламбур?

– Это ваши правила.

– Вам придется вспомнить их, если вы собираетесь показываться в свете.

– А раньше я показывалась?

– А вы хотите, чтобы все было, как раньше?

Мэри рассмеялась, несмотря на предупреждение.

– Простите, – извинилась она, заметив притворно насупленные брови виконта. – Я быстро запоминаю, но медленно применяю.

– Я планировал поездку в Лондон, а вы, если и планировали что-то, вряд ли помните… Потому… Хотите, встретимся с вами там? Салон мадам Анны удовлетворит ваши интересы как ни один другой. Она не слишком любит работать с дебютантками, так как не может в полной мере проявить свой талант с бледностью и жеманностью (ее неосторожные слова), но с вами, думаю…