Притяжение

Ann Lee

Наше сбитое дыхание, горячей волной разбиваясь, о лица друг друга.

Наши сердца, что стучат так громко и быстро, готовые разорваться от счастья быть рядом.

Боже! Ведь стоило пройти всё это, чтобы встретить того, от присутствия которого, твоё существо поёт от радости и счастья.

— Я так люблю тебя, — шепчу ему, разглаживая любимые черты на родном лице.

— А я просто не живу, если ты не рядом, царица, — отвечает Руслан, ловя мои пальцы, и целуя каждый.

— Ты прости меня за грубые слова… — всё же решаюсь я.

— А ты прости, что всё же не постарался приехать быстрее.

—

Но ты всё же приехал, — улыбнулась я.

— Это Громов, когда узнал, что тебя выписывают сегодня, вертолёт вызвал, так что я долетел, — усмехнулся Руслан.

Я польщено улыбнулась. Лишний раз убеждаюсь, что Герман хороший человек.

— Вика, я хочу, чтобы ты знала, что вы, это всё, что мне нужно для счастья, и никогда не сомневалась в этом, — Руслан разглядывает моё лицо, пытливо выискивая в нём ответ.

— Я знаю, любимый, — киваю в ответ, и притягиваю его за шею. И он послушно ложиться ко мне на грудь, и я глажу его волосы, чуть ли не мурлыкая от счастья. И та мечта, что я лелеяла, к которой я так стремилась, последние полтора месяца, наконец, осуществляется.

Все мои близкие, значимые люди рядом со мной.

Эпилог

Совещание завершилось, как полчаса назад, а Руслан всё никак не мог вынырнуть из мешанины мыслей, все, гоняя в голове последние доклады. До сих пор не верилось, что показатели, наконец, стабильны, что всё получилось, и что не зря он пропадал здесь днями и ночами, доказывая в первую очередь себе, что достоин всего, что предложил ему Громов. А самое важное, что он из этого вынесет для себя. Быть постоянно в подчинение Громова, Руслан не собирался, и сегодня был заложен первый кирпичик, к тому, чтобы стать свободным, и начать своё дело. Хотя этот кирпичик, был заложен, тогда, когда он, наплевав на гордость, согласился на предложение Германа.

Сегодня нужно было закончить пораньше, потому что было ещё одно дело, и оно требовало полного внимания Руслана.

Уже в машине ему позвонили, и сообщили, что всё готово, всё сделано, так как он и просил.

После этого Руслан набрал Вику.

— Да, Руслан, — голос у царицы был усталый и раздражённый.

— Ты готова? — решил он игнорировать её настроение.

— Нет, совершенно не готова, — ответила она, и тяжело вздохнула, — пожалуйста, прошу снова, давай перенесём. Давид, опять не спал всю ночь, у Мурика режутся зубки, я урвала пару часов, пока родители водили их на прогулку…

— Вика, зачем ты мне это пересказываешь, ты не забыла, что я был рядом с тобой, — прервал её Руслан, раздражённый её попытками сдать назад.

— Затем и пересказываю… — она не осталась в долгу, тоже пустила в голос яда, — чтобы ты понимал, что у меня нет ни малейшего желания наряжаться, и куда-то идти.

— Не вариант, царица, — отрезал Руслан, сворачивая на повороте, да так лихо, что взвизгнули покрышки.

— А что, моё желание не учитывается? — пробурчала она обиженно в трубку.

— На данный момент, нет, — ответил на это Руслан.

Она замолчала, но трубку не бросила, прекрасно понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. А он понимал её. Руслан и сам не спал ночами, дежурив, вместе с ней у кроватки сыновей, и все, те, редкие выходные посвящал полностью семье, стараясь разгрузить царицу.

И не сказать, что его это тяготило, наоборот, это, его наполняло каким-то смыслом, словно он вышел на новый уровень, и ему было интересно всё, что происходило сейчас. А вот Вике было тяжелее, возможно сказывалось, то, что она постоянно была привязана к дому, к заботам о сыновьях, хотя помощников хватало, но она всё равно уставала, не имея возможности переключиться на что-то ещё. И вот эту возможность он хотел ей предоставить. И ради этого готов даже на жуткую обиду, с её стороны.

— Я рядом, учти, приду и заберу. Все няньки предупреждены.

— Да уж, вон все рядом собрались, — проворчала она в ответ.

— Ну, значит, не вижу препятствий, украсть тебя из дома на пару часов.

— А ты тогда учти, что у меня на голове гулька. Ноль косметики, растянутая футболка, и треники, и ещё я не успела записаться на депиляцию, так что…

— Вика, ты действительно считаешь, что меня напугают твои небритые ноги, — усмехнулся Руслан, чувствуя облегчение, потому что понял, что царица сдаётся, и вроде как не злится, а просто капризничает.

— И не только, — вставила она.

— Ну, как-нибудь переживу, — хмыкнул он в ответ.

— Ну, ты может, и переживёшь, а вот люди в ресторане будут слегка удивлены…

— Это будет не ресторан, так что можешь оставить свои треники, — улыбнулся Руслан. — Никого кроме нас не будет.

— Оу! — озадаченно протянула Вика. — И куда же это мы идём?

— Скоро узнаешь. Я буду через пару минут.

Треники она всё же сняла. Сменила, на платье до колен и плотные колготки. Да и волосы распустила. Они волнами обрамили её узкое личико. А вот печать усталости никуда не делась, ну он её и не работать везёт.

Простившись с родителями и Миланой, которые вызвались понянчить Тимура и Давида, они вышли в осенний вечер.

Руслан вдруг поймал себя на мысли, что совсем за короткий период, и этот многоэтажный дом, и двор, стали для него родными, словно он жил здесь очень давно. Никакой чужеродности, и ощущения временности, хотя в планах был свой дом за городом.

В голову даже вползло изречение «Твой дом, там, где твоё сердце».

И это точно, вон его сердце, сидит в машине, поглядывая на него синющими глазами, и покусывая самые красивые губы в мире.

Или там, на третьем этаже, два маленьких, родных сердечка, за которые он отдаст всё, что имеет и даже больше.

Поэтому и не трещит его нутро от возмущения, потому что он обрёл своё место в жизни, и куда бы ни занесла его теперь судьба, он будет всегда цельным, потому что у него есть его маяк, его семья.

Он тормозит машину перед тёмным зданием в два этажа. Руслан, предвосхищая все расспросы царицы, говорит, что сейчас она сама всё увидит.

Этот небольшой, заброшенный дом, ему помог найти и купить Дан. Дом, кстати сказать, оказался памятником культурного наследия, являясь особняком какого-то купца, и совершенно за бесценок продавался его бедными, дальними родственниками, которые во что бы то ни стало, не хотели его отдавать на баланс городу, мотивируя это тем, что там обязательно откроют какой-нибудь магазин, или муниципальную службу. А это порочит память их предка и прочее и прочее.